| АКТУАЛЬНЫЕ ВОПРОСЫ
Наследственность или среда?
Уже много лет не утихают споры о том, что в большей
степени влияет на развитие человека: его наследственная
природа или воспитание и среда? Сложность этой проблемы
можно проиллюстрировать на примере двух неординарных ситуаций.
Случай, описанный Джоном Мани в 1975 г., широко известен
(Money, Ehrhardt 1972; Money, 1975). Ошибка хирурга во
время обрезания у двух 7-месячных однояйцовых близнецов
повлекла за собой утрату пениса одним из них. После мучительных
раздумий и многочисленных консультаций со специалистами
университета Джона Гопкинса было принято решение воспитывать
ребенка как девочку. В возрасте 17 месяцев пострадавшему
поменяли имя, одежду, прическу, а спустя еще 4 месяца
была проведена первая из серии хирургических операций
с целью пластики наружных гениталий по женскому типу.
Членам семьи были даны необходимые рекомендации относительно
наилучшего способа действий при такой переделке пола.
Зная, что оба ребенка имеют биологический мужской
пол, родители приложили немало усилий, чтобы относиться
к близнецам как к сыну и дочери. В результате "дочь" действительно
стала предпочитать платья брюкам и проявлять другие женские
признаки поведения, например склонность к аккуратности.
Однажды, когда близнецам было по 4,5 года, мать заметила:
"Меня поражает, что дочь столь женственна... Она просто
обожает делать прически. Она готова весь день сидеть под
сушилкой, чтобы иметь красивую головку" (Money, 1975).
Близнецы воспитывались в условиях, стимулирующих развитие
традиционного игрового поведения: "девочке" для игр предлагались
куклы, мальчику - машины и инструменты. Дети по-разному
имитировали поведение родителей: сын подражал отцу, а
дочь - матери. Согласно Мани, у этих двух детей сформировалась
нормальная (и разная) половая самоидентификация, хотя
по набору хромосом, анатомическим признакам и характеру
гормональной секреции в период пренатального развития
и в течение первых 7 месяцев постнатальной жизни они не
отличались.
Однако впоследствии дело приняло неожиданный оборот,
и принадлежность "девочки" к женскому полу оказалась не
столь очевидной. В подростковом возрасте ребенок стал
мало походить на девочку как внешне, так и по поведению,
вызывая насмешки одноклассников (Diamond, 1982). О дальнейшем
психополовом развитии этого ребенка сведений пока нет.
Трудности, с которыми он сталкивался в подростковом возрасте,
возможно, отражают необходимость более эффективной заместительной
эстрогенотерапии. Во всяком случае сейчас трудно использовать
этот случай в качестве доказательства преимущественной
роли обучения в формировании половой самоидентификации.
Проанализируем результаты другого исследования. В
1974 г. в четырех деревнях Доминиканской республики были
выявлены 38 лиц с мужским псевдогермафродитизмом. Несмотря
на наличие нормального для мужчин набора половых хромосом,
наследственная устойчивость клеток к мужским половым гормонам
привела к неправильному формированию наружных гениталий
на фоне нормальной продукции тестостерона в пренатальном
периоде. У обследованных были обнаружены совершенно нормальные
семенники; при этом неполностью сформировавшаяся мошонка
внешне выглядела как половые губы, а очень маленький половой
член напоминал клитор; частично сформировалось влагалище.
По этой причине многие из них воспитывались как женщины.
В последующем, в пубертатном периоде, началась нормальная
продукция мужских половых гормонов и появились явно мужские
признаки. Голос стал ниже, мускулатура развивалась по
мужскому типу, "клитор" превратился в пенис, а яички опустились
в мошонку. Появилась нормальная эрекция, стало возможным
половое сношение.
Среди 18 мальчиков с мужским генотипом, которые воспитывались
как девочки, 17 в конечном счете ощутили себя мужчинами,
а у 16 из 18 в течение пубертатного периода или после
него произошел сдвиг к мужской форме поведения (Imperato-McGinley
et al., 1979). Авторы описанного исследования полагают,
что полученные ими результаты дают основание для следующего
вывода: если половое воспитание не соответствует биологическому
полу, последний в конце концов будет играть определяющую
роль, при условии что в пубертатном периоде имеет место
нормальная продукция соответствующих гормонов. Пока все
это звучит достаточно понятно и убедительно. Биологические
факторы, очевидно, более важны, чем приобретенный опыт,
поскольку "девочки" легко расстаются с половой ролью,
которую им навязывали в течение первых 10-12 лет жизни.
Однако более пристальный анализ причин, обусловливающих
такую перемену, может привести и к иному выводу.
Прежде всего, в вышеуказанных сельских районах девочки
по достижении 7-летнего возраста обязаны выполнять домашнюю
работу, тогда как мальчики "имеют полную свободу, чтобы
играть и повесничать". В 11-12 лет мальчики могут посещать
кабачки или петушиные бои, тогда как девочкам это не разрешается.
Взрослые женщины тоже практически не выходят из дома,
ожидая мужей, которые вольны развлекаться и пользоваться
услугами проституток. Не есте-ственнно ли для подростка,
имеющего выбор, в условиях таких ограничений стремиться
стать свободным, ищущим удовольствий мужчиной? Кроме того,
люди обычно составляют представление о себе на основании
реальных физических особенностей собственного тела. Замечая
увеличение полового члена и формирование мошонки, а также
зная, что подобное уже случалось в его деревне, подросток
скорее всего выберет для себя роль мужчины. Если бы он
даже продолжал довольствоваться положением женщины, ему
было бы трудно привлечь внимание мужчины-партнера. Таким
образом, данное исследование не дает весомых аргументов
в споре "наследственность или среда". Единственный вывод,
который можно сделать при рассмотрении описанных ситуаций,
заключается в том, что половое развитие определяется взаимодействием
биологических и социальных факторов.
|
