Рис. 1
| СЕКСОЛОГИЯ | |||||||||||
| Персональный сайт И.С. КОНА |
| ||||||||||
| Содержание | |
|---|---|
Проблема обнаженного мужского тела в русском искусстве для отечественного искусствоведения до сих пор остается закрытой. Единственная отечественная статья о наготе в изобразительном искусстве, которую мне удалось обнаружить, о мужчинах даже не упоминает. Эта стыдливость имеет свои исторические корни.
Самая общая особенность русского телесного канона и тесно связанной с ним сексуально-эротической культуры - разрыв между повседневным, бытовым поведением и его вербализацией и репрезентацией в "высокой" культуре.
В дохристианские, языческие времена русские, как и другие славянские народы, не ходили голыми, но иногда допускали ритуальное обнажение как для женщин, так и для мужчин. Некоторые из этих обычаев, связанные с аграрными обрядами и верованиями, существовали вплоть до ХХ в. В некоторых регионах России мужики сеяли лен и коноплю без штанов или вовсе голышом. На Смоленщине голый мужик объезжал на лошади конопляное поле. Белорусы Витебской губернии после посева льна раздевались и катались голыми по земле. В Полесье при посадке огурцов мужчина снимал штаны и обегал посевы, чтобы огурцы были такими же крепкими и большими, как пенис и т.д..
На бытовом уровне нагота, тесно связанная с сексуальностью, также не была особенно запретной. Русская народная (крестьянская) культура выглядит значительно более раскованной, чем в Западной Европе, - всепроникающий мат, оргиастические праздники, семейные бани, смешанные голые купанья и т.д. В XVII в. голштинский дипломат Адам Олеарий с удивлением отмечал, что русские часто "говорят о сладострастии, постыдных пороках, разврате и любодеянии их самих или других лиц, рассказывают всякого рода срамные сказки и тот, кто наиболее сквернословит и отпускает самые неприличные шутки, сопровождая их непристойными телодвижениями, тот и считается у них лучшим и приятнейшим в обществе".
Европейским путешественникам XVII-XIX веков, начиная с Флетчера (1591) и Олеария (1633) русские смешанные бани и совместные купания голых мужчин и женщин в Неве казались верхом непристойности и разврата.
На самом деле русская баня была многофунциональной. В древней Руси бане приписывались не только оздоровительно-гигиенические, но и религиозные (языческого происхождения) функции. В русской мифологии баня - это нечистое место, где обитали демонические существа и происходили девичьи гадания, но одновременно - место, где совершались важные родильные (даже царицы вплоть до XVII в. рожали в бане), похоронные и свадебные обряды. Особое значение имела свадебная баня - подвенечная баня невесты перед девичником, которую устраивали подруги невесты и менее распространенный жениховский обряд (парневник, мальчишник). Кое-где существовало и ритуальное (обязательно раздельное) мытье молодоженов после первой брачной ночи.
Что касается русских семейных или общинных бань, то они мало чем отличались от средневековых европейских, просто "задержались" на лишние два-три столетия.
В XVI-XVII веках православная церковь, как и западное христианство, усиливает табуирование наготы. Верующим предлагают спать не нагишом, а в сорочке, и не рассматривать свое тело даже в бане или наедине с собой. Частое мытье также вызывало неодобрение некоторых духовников. Стоглавый собор в 1551 г. формально запретил "мужьям и женам, монахиням и монашенкам париться вместе". В 1667 г. это еще раз подтвердил Синод. В XVIII в. к церковным запретам добавились государственные. Смешанные бани в Петербурге Сенат запретил уже в 1743 году, в 1760 г. это распоряжение было распространено на всю страну. Статья 71 "Устава благочиния" 1782 г. требовала, чтобы мужские и женские отделения бани имели отдельные входы и чтобы они обслуживались банщиками того же пола, что и посетители.
Но запреты были малоэффективными, нагота оставалась для россиян более нормальным явлением жизни, чем для современных им англичан или французов. Женщины наравне с мужиками выскакивали из бани "без стеснения голыя" на улицу, не заботясь об уличных зеваках, бросались зимой в снег, а летом в холодную воду, затем вновь возвращались в баню.
Впрочем, ничего особенно сексуального ни в банях, ни на речных пляжах большей частью не происходило. Правда, французский дипломат Франсуа Массон красочно описывал, как при купании в реке какая-то старуха, ухватив не умеющего плавать молодого мужчину за соответствующее место, заставила его, на потеху остальным купальщикам, нахлебаться воды, но такие вольности были скорее исключением, чем правилом, а в семейных банях ничего похожего быть просто не могло.
Знаменитый Казанова рассказывает, что однажды мылся в бане вместе с тридцатью или сорока голыми мужчинами и женщинами, "кои ни на кого не смотрели и считали, что никто на них не смотрит." Прославленный соблазнитель был удивлен тем, что никто даже не взглянул на купленную им за 100 рублей 13-летнюю красавицу, Это отсутствие стыдливости Казанова объясняет "наивной невинностью"
Рис. 1 |
Характерно, что церковные постановления, осуждавшие смешанные бани по каноническим мотивам, не упоминают в этой связи каких-либо сексуальных проступков. Церковное покаяние на участников смешанных голых купаний накладывалось только если результатом было зачатие "незаконного" ребенка. Древнейшая русская книжная миниатюра, изображающая смешанную баню (XVI в.), не содержит ничего эротического: гениталии всех трех мужчин прикрыты, а женщина сидит со сдвинутыми ногами, груди ее прикрыты поднятыми руками (рис.1).
Значительно проблематичнее, с точки зрения христианской морали, были смешанные голые купанья в реках и озерах, а также перепрыгивание голышом через костер в ночь на Ивана Купала. Такие сцены изображены в фильме Андрея Тарковского "Андрей Рублев". Хотя христианство разорвало ассоциативную связь купаний с язычеством, реально положить конец этой практике оно не могло, крестьянская мораль относилась к ним более, чем снисходительно.
Тем более не было запретов на наготу для однополых мужских и мальчишеских компаний. Для деревенских мальчиков совместные купания по сей день служат легальным средством получения анатомических знаний и определения уровня собственного полового созревания. Вот как описывает это современный этнограф:
"Мальчиков вопрос о том, могут ли они причислять себя к подросткам, начинает занимать лет с двенадцати. Чтобы определенно ответить на этот вопрос и утвердить свой новый статус в мальчишеском обществе, стайка купающихся ребят становится в кружок и начинает осматривать свои половые члены. Признаком повзросления считается желтоватого цвета полоска, поднимающаяся по нижней поверхности члена от "яблок Адама" до кончика крайней плоти (во взрослом состоянии она исчезает). Дополнительными свидетельствами повзросления мальчики считают набухание грудных мускулов и обозначившиеся "колечки" вокруг полей грудных сосков. По мальчишеским понятиям, именно в районе грудных мускулов, а не в "я6локах Адама", начинается созревание мужского семени, что и приводит якобы к их набуханию".
Повышенная стеснительность в подобных ситуациях, как и в бане, считается "немужским" качеством и может сделать подростка или юношу объектом насмешек и издевательств. Ничего специфически русского в этом нет.
Но хотя русские крестьяне не стеснялись своего тела, они его и не демонстрировали. Традиционная древнерусская одежда 1Х -ХШ вв. не отличалась особым разнообразием и состояла из длинной рубахи и штанов. В одежде ХШ -XVIII вв. главным элементом оставалась рубаха, которая у женщин была до пят, а у мужчин - несколько короче. Поверх рубахи мужчины носили длинный кафтан, до икр или до щиколоток, и штаны, покрой которых точно неизвестен. Этот тип одежды, которая полностью скрывала очертания мужского тела, сохранился в крестьянской среде и в последующее время. Боярское платье было богаче по оформлению и материалу, но по фасону таким же. Воинская одежда, естественно, была короче, открывая взору также ноги, но далеко не так полно, как в Западной Европе Х1У - XVI вв..
С XVIII в. русская дворянская мода целиком переориентировалась на Запад. Отчасти это делалось по принуждению императорского двора (петровские ассамблеи, с обязательными танцами и т.п., обязательные мундиры, которые носили не только военные, но и гражданские чины), а отчасти в порядке добровольного подражания вышестоящим. Названия новой одежды также, естественно, были иностранными. Защищаясь от ревнителей чистоты русского языка, Пушкин писал: "но панталоны, фрак, жилет - всех этих слов на русском нет". Это вызывало острые споры о "нашей" и "не нашей" одежде.
Князь М.М. Щербатов в знаменитом сочинении "О повреждении нравов в России" (1774) ностальгически вспоминает времена, когда одну и ту же одежду носили несколько поколений (так было и в Европе в средние века) и осуждает Петра 1, который повелел "бороды брить, отменил старинные русские одеяния и вместо длинных платьев заставил мужчин немецкие кафтаны носить" . По мнению Щербатова, европейская одежда подрывает исконную разницу мужского и женского начала и способствует развитию сластолюбия и безнравственной роскоши. Впрочем, это писали на Руси и много раньше, еще при Василии Ш.
Идеологические скандалы вокруг модной одежды всегда интерпретировались в контексте отношений с Западом. Например, в конце XVIII в. французские разноцветные узорчатые фраки были восприняты в России не только как неприличие, но и как покушение на государственные устои. Екатерина П боролась с этой модой с присущим ей чувством юмора: она приказала одеть в такие фраки всех столичных будочников и дать им в руки лорнеты, после чего юные франты сразу же перестали их носить. Павел 1 предпочитал репрессивные меры и формально запретил ношение французской одежды, наказывая ослушников лишением чинов и даже ссылкой. Но после смерти императора западная мода снова восторжествовала, на сей раз по английским образцам. Однако русским денди, к числу которых относился и Пушкин, иногда приходилось иметь неприятности более серьезные, чем осуждение света.
Так что советские административные гонения на миниюбки, длинные волосы и широкие или узкие брюки имеют под собой солидную историческую традицию.
Но каковы бы ни были нормы повседневного бытового поведения, художественная репрезентация обнаженного тела контролировалась очень строго. Это связано не с особой "русской духовностью", а с византийской культурной традицией.
Задолго до появления Киевской Руси, начиная уже со знаменитых Фаюмских портретов (П в.), византийское искусство отказывается от античного прославления телесности, противопоставляя ей внеземное, духовное начало. "Тело становится все более бесплотным, плоскостным, вытянутым и невесомым. Оно скрылось за ломкими складками обильных драпировок, утратило подвижность и выразительность".
В Западной Европе аскетические нормы раннего христианства были сильно ослаблены и скорректированы под влиянием античности. На Руси этого влияния не было. Православный телесный канон, вслед за византийским, значительно более строг и аскетичен, чем католический.
Разное отношение к телесности сквозит уже в сочинениях западных и восточных отцов церкви. Августин допускал что, оставаясь в раю, "люди пользовались бы детородными членами для рождения детей" и "могли выполнять обязанности деторождения без постыдного желания" (О граде Божием, Х1У: 24, 26). Иначе зачем Бог создал половые органы? Напротив, один из отцов восточной церкви патриарх Константинопольский Иоанн Златоуст (347 - 407) комментирует стих "Адам познал Еву, жену свою" (Бытие, 4, 1) в том смысле, что это произошло уже после грехопадения и изгнания из рая. "Ибо до падения они подражали ангельской жизни, и не было речи о плотском сожительстве". В том же духе, делающем гениталии совершенно излишними, высказывались Максим Исповедник (580-662) и Григорий Нисский (335 -394).
Это отражается и на иконописных образах. Православная иконопись гораздо строже и аскетичнее западного религиозного искусства. В отдельных храмах XVII в. (церковь Святой Троицы в Никитниках, церковь Вознесения в Тутаеве и др.) сохранились фрески, достаточно живо изображающие полуобнаженное женское тело в таких сюжетах как "Купание Вирсавии", "Сусанна и старцы", "Крещение Иисуса", но это шло вразрез с византийским каноном и было исключением из правил.
 Рис. 2 |
 Рис. 3 |
 Рис. 4 |
На древнерусских иконах тело, как правило, полностью закрыто. Нет ни кормящих мадонн, ни пухлых голеньких младенцев, ни кокетливых Адамов и Ев, ни соблазнительно распластанных мучеников. Младенец Иисус обычно изображается в длинном платье до пят (рис.2) На иконах XVI - XVII вв., изображающих Крещение Господне, Христос иногда представлен нагим, но тело его остается аскетическим и лишенным гениталий, либо они прикрыты (например, согнутой ногой). Чресла Распятого Христа также всегда прикрыты, причем не полупрозрачным шарфиком, как на некоторых европейских полотнах, а солидной плотной повязкой или покрывалом (рис.3). У святых открыты только ступни, самое большее - щиколотки и икры (рис.4). Полунагими, одетыми в лохмотья или звериную шкуру, изображались только юродивые, нагота которых символизировала не столько чистоту и святость, сколько вызов земной роскоши и миропорядку.
В позднейшей религиозной живописи табуирование наготы было несколько ослаблено, однако она все равно встречается редко, даже если сюжет ее в принципе допускал .
На картинах О. А. Кипренского "Богоматерь с младенцем" ( 1806-1809), Ф.А. Бруни "Богоматерь с младенцем" (1820-е годы) и А.Е. Егорова "Отдых на пути в Египет" ( до 1827 г.) Иисус выглядит обычным пухлым младенцем, но это не тот кокетливый мальчик, который улыбается с картин эпохи Возрождения.
Столь же сдержанными были и сцены Страстей Господних. Максимально обнаженным тело Христа представлено на картине А.Е. Егорова "Истязание Спасителя" (1814, Русский музей), где у Христа закрыты только чресла, а его мучители в одних набедренных повязках. Однако упоения страданием и болью, которое часто встречалось в западной живописи, в русской живописи практически нет. Духовное начало выражено в ней гораздо сильнее телесного.
Запреты распространяются даже на народный лубок. Обнаженную мужскую плоть невозможно встретить в изображениях не только Христа, но и Адама, Дьявола или неведомых страшилищ. Даже на первых русских порнооткрытках XVIII в. представлено исключительно женское тело.
Эти установки повлияли и на светскую живопись, которая возникла в России значительно позже, чем на Западе. В русской живописи есть богатая традиция мужского портрета, но полуобнаженное мужское тело появляется в ней крайне редко, начиная с конца XVIII в., только в мифологических сюжетах и почти никогда не является самоцелью. Большей частью это либо прямые заимствования либо подражания
Как и в Европе, скульптура была в этом отношении свободнее живописи. В России конца XVIII - начала XIX в были хорошо известны и популярны Канова и Торвальдсен, в дворцовых парках стояли многочисленные копии античных статуй, причем, в отличие от своих оригиналов в Ватиканском музее, бронзовые копии Аполлона Бельведерского и детей Ниобеи в Павловском парке работы Гордеева обходились без фиговых листков.
К числу лучших образцов русского классицизма относятся "Спящий Эндимион" (бронза, 1779) Федора Щедрина (1758 -1825), "Гименей" (1796), "Поликрат" (1790), "Бдение Александра Македонского" (1780-е), "Амур" (1793) и "Геркулес на коне" (1799) Михаила Козловского (1753-1802) , "Прометей" (1761) Федора Гордеева (1744-1810), "Морфей" (1772) Ивана Прокофьева (1758-1828)
Эту традицию продолжили скульпторы эпохи романтизма Антон Иванов (1815-1848), Борис Орловский (1797-1837), С.И. Гальберг (1787-1839). Нельзя не вспомнить в этой связи знаменитые конные статуи П.К. Клодта на Аничковом мосту в Петербурге.
В XIX в. античные образы иногда русифицируются. Например, Василий Демут-Малиновский (1779-1846) в скульптуре "Русский Сцевола" (1843) придал классическому персонажу типично русское мужицкое обличье. Наряду с мифологическими сюжетами, появляются и бытовые: "Парень, играющий в бабки" (1836) и "Мальчик, просящий милостыню" (1842, 1844 ) Н.С. Пименова (1812 -1864), "Мальчик, удящий рыбу" (1839)(рис.4а) П.А.Ставассера (1806-1850), "Мальчик в бане" (1858, 1865) С.И. Иванова (1828-1903) и др.
 Рис. 4a |
 Рис. 4b |
Но ни одна из этих скульптур не является эротической, а степень фронтальной наготы, возможно, зависела не столько от мастера, сколько от заказчика. Например, "Парень, играющий в бабки" Пименова изваян с фиговым листком, а его же "Мальчик, просящий милостыню"(рис.4б) - совершенно нагим. Мраморный "Мальчик в бане" (1858, Третьяковская галерея) С. Иванова прикрыт фиговым листком, а бронзовый его вариант (1865, Русский музей) полностью обнажен.
Живописцам, которых привлекала красота мужского тела, как и в Европе, приходилось труднее, чем скульпторам. Ограничения распространялись не только на сюжеты (исключительно античная мифология), но и на характер изображения (полная фронтальная нагота не допускалась).
В академической живописи XVIII - начала XIX вв. мужское тело часто выглядит декоративным (например, на картине В.И. Соколова (1752 -1791) "Меркурий и Аргус" (1776). На больших полотнах Ф.Бруни мужские тела, как правило, задрапированы. Самой тематически смелой выглядит картина П.В. Басина (1793 -1877) "Фавн Марсий учит юношу Олимпия игре на свирели" (Русский музей), изображающая два почти полностью обнаженных (у Марсия видны даже лобковые волосы) тела - сильного мужчины и нежного юноши.
Особенно много для изображения мужского тела сделал Карл Брюллов (1799-1852). Хотя и как художника и как человека его больше привлекала женская красота, он не пренебрегал и мужскими образами. Его большая картина "Нарцисс, смотрящийся в воду" (1819, Русский музей) изображает прекрасного обнаженного юношу, гениталии которого прикрыты плащом. "Обнаженный юноша с копьем" (1810-е гг. Русский музей) написан лицом к зрителю, но гениталии также прикрыты. Картина "Диана, Эндимион и Сатир" (1849, Третьяковская галерея) изображает Диану, склонившуюся над спящим нежным юношей, сзади к богине пристает Сатир. Обнаженное мужское тело представлено также в нескольких небольших картинах на античные темы ("Феб на колеснице", "Смерть Лаокоона") и в карандашных рисунках натурщиков, однако фронтальной наготы, в отличие от женских ню, художник и здесь большей частью избегает.
Самые знаменитые изображения нагих мальчиков в русском искусстве принадлежат кисти Александра Иванова (1806-1858). Его повышенный интерес к этой теме, по-видимому, связан с его личными особенностями. Молчаливый, застенчивый и замкнутый художник несколько раз влюблялся в женщин и собирался жениться, но это так и не осуществилось. В то же время его у него были тесные дружеские связи с мужчинами. В начале XIX в. гомоэротизм нередко проявлялся именно в таких отношениях.
 Рис. 5 |
 Рис. 6 |
 Рис. 7 |
Интерес к обнаженному мужскому телу проявился уже в первых работах Иванова "Беллерофонт отправляется в поход против Химеры" (1829) и "Аполлон, Гиацинт и Кипарис" (1831) (рис.5), изображающей довольно женственного Аполлона с двумя нагими мальчиками. Сюжет этот в то время был определенно знаковым. Великолепные мужские тела есть и в картине "Явление Христа народу" (рис.6).
В дальнейшем Иванов писал как мужское, так и женское тело, но зрителей особенно привлекали его многочисленные обнаженные мальчики. Вне зависимости от сюжетной основы, это не простое подражание античным образцам, в них много непосредственности и реализма. Лучшие картины Иванова на эту тему - "На берегу Неаполитанского залива" (1850-е годы), "Обнаженный мальчик на белой драпировке" (1850-е годы)(рис.7) и здоровый миловидный "Нагой мальчик" (1850, Русский музей).
Замечательны и его рисунки. По словам известного историка искусства А.А. Сидорова, Иванов больше, чем кто-либо другой, он умеет показать в натурщике человека Ни до, ни после Иванова никто из русских художников не рисовал мужское тело лучше, чем он.
Такой же сдержанной и стыдливой оставалась русская живопись и во второй половине XIX в. Даже изображая обнаженное мужское или мальчиковое тело, художники стараются избегать фронтальной наготы . На картине В.В. Верещагина. "Продажа ребенка-невольника" (1870, Третьяковская галерея), плотный обнаженный мальчик стоит к зрителю спиной. В.А. Серов (1865 - 1911) с удовольствием пишет обнаженных натурщиц, но на картине "Купание лошади" (1905, Третьяковская галерея) согнувшийся нагой юноша поставлен к зрителю боком. Юношеское тело гармонично вписывается в облик природы, картина буквально е излучает свет и энергию.
М. Ларионов (1891 - 1964) своих "Купальщиц" (1904, Третьяковская галерея ) написал нагими, а у "Купающихся солдат" (1910, Третьяковская галерея), хотя они явно без трусов, гениталии прикрыты. Впрочем, то же самое делали и в Западной Европе.
Интерес к обнаженному мужскому телу заметно усилился на рубеже веков.
Прежде всего, люди стали меньше стесняться собственной наготы наедине с самими собой.
 Рис. 8 |
К.С. Станиславский дома часто тренировался перед зеркалом обнаженным, справедливо полагая, что это улучшает телесный самоконтроль. Писатель Леонид Андреев, который был одновременно прекрасным фотографом, в неоконченной статье, написанной в годы Первой мировой войны, рассказывал, как он плавал голым на своей яхте, сначала эта нагота его смущала, а затем он стал получать от нее удовольствие. Писатель даже сфотографировался нагишом с маленьким сыном Саввой на руках (рис.8). Разумеется, снимок не предназначался для публичного показа. Маленьких детей очень часто фотографировали голышом. В массовой прессе печатались фотографии полуобнаженных атлетов, среди которых было и немало русских.
Это не могло не повлиять и на эстетику. В защиту демонстрации обнаженного тела на театральных подмостках выступают видные деятели русской культуры Николай Евреинов и Максимилиан Волошин. Более "телесными" становятся и литературные описания. Брюсовское "о, закрой свои белые ноги" поначалу звучало шокирующе. Вначале речь шла исключительно о женском теле, но затем приходит и очередь мужчин.
Поворот художников к мужскому телу в Серебряном веке начался не в живописи, а балете. Балетный костюм всегда был в каком-то смысле эксгибиционистским, обрисовывая формы мужского тела. Но в старом классическом балете мужчина выполнял преимущественно вспомогательную роль, "показывать себя" танцовщику было как бы неудобно. Характерно, что в конце XIX в. мужчина-солист получал в английском балете в несколько раз меньше балерины, столько же, сколько артистка кордебалета. В этом выражалось презрение к "немужскому" делу. Разница усугублялась контрастностью рисунка мужского и женского танца: если балерина, могла ( в рамках предписанного хореографом) двигаться спонтанно, то мужчина-танцовщик был более сдержан и эмоционально закрыт, все его движения должны были быть рационально обоснованы. Это соответствовало традиционным представлениям о природе маскулинности.
Изменение статуса танцовщика и самого характера мужского танца начиналось с Дягилева. Как пишет английский историк балета Анна Кориц , "русский балет был искусством мужчин, гомосоциальным сообществом, которое признавало вклад женщин только в качестве исполнительниц".
Дягилевские балеты стали настоящим языческим праздником мужского тела, которое никогда еще не демонстрировалось так обнаженно, эротично и самозабвенно. Современники отмечали особый страстный эротизм, экспрессивность и раскованность танца Нижинского, странное сочетание в его теле женственной нежности и мужской силы.
Более открытым стал и балетный костюм. Официальной причиной увольнения Нижинского из Мариинского театра было обвинение в том, что на представлении "Жизели" он самовольно снял положенные короткие панталоны, оставшись в одной тунике и тонком облегающем трико, оскорбив этим нравственные чувства присутствовавшей на спектакле вдовствующей императрицы. Мария Федоровна потом это категорически отрицала .
Впрочем, новый русский балет мог расколоть даже парижскую публику. Когда Мясин появился на парижской сцене в одной только короткой набедренной повязке из овечьей шкуры, язвительные журналисты тут же переименовали балет из "Legende de Joseph" ("Легенда об Иосифе") в "Les jambes de Joseph" ("Бедра Иосифа") - по-французски это звучит одинаково . После парижской премьеры "Послеполуденного отдыха Фавна" Роден пришел за кулисы поздравить Дягилева с успехом, а издатель "Фигаро" Кальметт обвинил его в демонстрации "животного тела". Страсти бурлили так сильно, что на следующий спектакль, в ожидании потасовки, заранее вызвали наряд полиции, который, к счастью, не понадобился. Зато во время гастролей в США пришлось срочно изменить концовку спектакля: американская публика не могла вынести явного намека на мастурбацию.
 Рис. 8a |
 Рис. 8b |
За балетом следовало изобразительное искусство. Как и в Западной Европе, в русском искусстве начала ХХ в. были популярны образы обнаженных мальчиков разного возраста. Разумеется, образы эти были разными.
А.Т. Матвеев (1878-1960) между 1907 и 1915 гг. изваял целую галерею обнаженных маленьких мальчиков - "Пробуждающийся мальчик", "Спящие мальчики"(рис.8а), "Засыпающий мальчик", "Заснувший мальчик", "Сидящий мальчик", "Идущий мальчик", "Лежащий мальчик", "Юноша" (1911)(рис.8б). Знаменитое матвеевское "Надгробие В.Э. Борисову-Мусатову" в Тарусе (1910-1912, гранит) также изображает спящего нагого мальчика. Ничего эротического в этих скульптурах не было, нагие мальчики издревле входили в круг нормативных похоронных образов. Тему сна и пробуждения художник трактует скорее метафорически, как сон и пробуждение не столько тела, сколько души.
Однако мужское тело продолжало интересовать Матвеева и после 1917 года. Его скульптурная группа "Октябрьская революция" (1927), изображающая троих обнаженных мужчин, один из коих держит в руке опущенный вниз молоток, который вполне мог восприниматься как фаллический символ, - едва ли не единственная советская монументальная скульптура такого рода.
Главным певцом обнаженного мальчикового и юношеского тела в русской живописи ХХ в. стал К.П. Петров-Водкин (1878 - 1939). Художник с юности интересовался телом, неприкрытым одеждой. Современная гимнастика и танцы, по его мнению, только уродуют тело, давая ему одностороннее развитие. При этом он считал мужское тело более выразительным, чем женское. "Из многих сотен, не считая банных и купальных, а наблюденных через живопись и рисунок, встреч я заметил, что мужская выразительность превалирует над женской…". Особенно "в переходном возрасте обычно гармоничнее бывают юноши, чем девушки…". Потом положение меняется: девушки расцветают, а мальчики становятся неловкими и угловатыми.
Картина "Сон" (1910, рис. 9), на которой две нагие женщины
 Рис. 9 |  Рис. 10 |  Рис. 11 |  Рис. 12 |  Рис. 13 |
 Рис. 14 |  Рис. 15 |  Рис. 16 |
Не прошло бесследно для изобразительного искусства и зарождение в России гомосексуальной субкультуры. Некоторые иллюстрации знаменитой "Книги маркизы" Константина Сомова (1869-1939) откровенно бисексуальны, как и сам художник. Дафнис, целующий грудь Хлои, одновременно демонстрирует заинтересованному зрителю собственный эрегированный пенис (рис.16). Еще более вызывающи, чтобы не сказать - порнографичны, иллюстрации В.А.Милашевского к "Занавешенным картинкам" Михаила Кузмина (1918)
Впрочем, это был типичный андеграунд. Спокойно воспринимать мужскую фронтальную наготу в начале ХХ в. были не готовы даже самые просвещенные любители искусства. Знаменитый коллекционер С.И. Щукин даже распорядился закрасить весьма скромные гениталии одного из мальчиков на купленной им картине Анри Матисса "Музыка" (1910). Многие картины этого периода, вероятно, все еще ждут своего выхода из чулана - запасников музеев и закрытых частных коллекций.
Октябрьская революция прервала нормальный процесс развития. Большевистская сексофобия сделала всякое эротическое искусство в России официально невозможным. А любое обнаженное тело автоматически считалось сексуальным и порнографическим.
В фельетоне "Саванарыло" (1932) Илья Ильф и Евгений Петров рассказывают, как редактор, предварительно заперев дверь на ключ, выговаривает художнику за его рекламный плакат:
"Редактор. ...Вот это что, вы мне скажите?
Художник. Официантка.
Редактор. Нет, вот это! Вот! (Показывает пальцем.)
Художник. Кофточка.
Редактор (проверяет, хорошо ли закрыта дверь). Вы не виляйте. Вы мне скажите, что под кофточкой?
Художник. Грудь.
Редактор. Вот видите. Хорошо, что я сразу заметил. Эту грудь надо свести на нет.
Художник. Я не понимаю. Почему?
Редактор (застенчиво). Велика. Я бы даже сказал - громадна, товарищ, громадна.
Художник. Совсем не громадная. Маленькая, классическая грудь. Афродита Анадиомена. Вот и у Кановы "Отдыхающая Венера"... Потом возьмите, наконец, известный немецкий труд профессора Андерфакта "Брусте унд бюсте", где с цифрами в руках доказано, что грудь женщины нашего времени значительно больше античной... А я сделал античную.
Редактор. Ну и что из того, что больше? Нельзя отдаваться во власть подобного самотека. Грудь надо организовать. Не забывайте, что плакат будут смотреть женщины и дети. Даже взрослые мужчины.
Художник. Как-то вы смешно говорите. Ведь моя официантка одета. И потом, грудь все-таки маленькая. Если перевести на размер ног, это выйдет никак не больше, чем тридцать третий номер.
Редактор. Значит, нужен мальчиковый размер, номер двадцать восемь. В общем, бросим дискуссию. Все ясно. Грудь - это неприлично".
Если женская нагота была запретной, то мужская и подавно. Лишь немногим мастерам удавалось обходить эти запреты, используя для изображения обнаженного тела спортивные сюжеты.
 Рис. 17 |  Рис. 18 |  Рис. 19 |  Рис. 19a |
Лучше всех это делал А.А. Дейнека (1899-1969). Его картины на спортивные сюжеты - художник одинаково охотно писал и женское, и мужское тело - поражают своей выразительностью. Его футболист в броске буквально распластан в воздухе. Если на картине "Будущие летчики" (1937, ГТГ, рис.17 ) сидящие обнаженные мальчики изображены сзади, то "В обеденный перерыв в Донбассе" (1935, ГТГ, рис. 18) представляет открытую фронтальную наготу играющих в футбол молодых людей, а мозаичный триптих "Хорошее утро" (1960, рис.19) изображает целую группу обнаженных купальщиков. Художник любил писать загорающих и купающихся мальчиков (рис.19а) В Курской художественной галерее хранится "Автопортрет" Дейнеки, где художник написал себя в одних только облегающих трусах.
Привилегированными сферами самореализации мужского тела в СССР были балет и спорт.
Советский балет продолжил начатое в Серебряном веке постепенное уравнивание танцовщика с балериной. В нем были выдающиеся танцовщики как героического (Вахтанг Чабукиани и Алексей Ермолаев), так и лирического плана ( Константин Сергеев). Подлинной сенсацией ленинградского балета 1960-х годов были "Хореографические миниатюры" Леонида Якобсона, особенно его " роденовский" триптих - "Вечная весна", "Поцелуй" и "Вечный идол", - подвергавшиеся нападкам критики за слишком обнаженное и страстное тело. Затем эту линию продолжил "Спартак", где центральные партии принадлежали мужчинам, причем в постановке Якобсона поражали пластичность и скульптурность этих тел, особенно когда те на мгновение застывали, а в московской постановке Юрия Григоровича - эмоциональная раскованность, буйная стихия танца.
Новые функции приобрел и мужской кордебалет, который, подобно мощному резонатору, усиливает звучание сольных партий. "Спартак" дал раскрыться таланту новых мужских звезд, таких как Владимир Васильев и Марис Лиепа.
Однако в советском балете эти тенденции, как и все новое, старательно приглушались. Я помню, каким открытием для нас были мужские партии в балетах Баланчина и особенно Мориса Бежара, у которого мужской танец играет ведущую роль. Такие звезды как Рудольф Нуреев и Михаил Барышников полностью раскрылись лишь на Западе, где они немало способствовали совершенствованию мужского танца.
Более свободно в СССР чувствовал себя спорт. Соревновательные мужские игры, неразрывно связанные с воинскими занятиями, предполагают культ сильного, тренированного мужского тела. Исследователи советской массовой культуры 1930-х годов обращают внимание на "обилие обнаженной мужской плоти" - парады с участием полуобнаженных гимнастов, многочисленные статуи спортсменов, расцвет спортивной фотографии и кинохроники, многие кадры которой выглядят откровенно гомоэротическими, хотя в то время этого не замечали.
Фильмы "Сталинское племя" и "Песня молодости" о парадах физкультурников в 1937 и 1938 годах, где на атлетах одеты только белые трусы, выглядят очень сексуально. "… Атлетов тщательно отбирали по экстерьеру. Набор эстетических требований к мужскому телу включал отсутствие волос на теле и лице, открытый детский бесхитростный взгляд, широкие плечи, выпуклую грудь, крупные гениталии. При этом не допускалось чрезмерности развития мышц: тело не должно было выражать агрессию, пугать"
Непостроенный культовый Дворец Советов должны были украшать гигантские фигуры обнаженных мужчин, шагающих на марше с развевающимися флагами. Военно-спортивная тематика господствует и в советской парковой скульптуре.
Если сравнить образы обнаженного мужского тела в советском и в фашистском изобразительном искусстве, обнаружатся как сходства, так и различия. Основные принципы официальной советской эстетики изображения мужского тела - те же, что у немецких и итальянских фашистов. Подобно фашистскому телу, советское мужское тело обязано было быть исключительно героическим или атлетическим. Однако воинствующая большевистская сексофобия, своеобразный бесполый сексизм, не позволяли фаллоцентризму тоталитарного сознания проявляться открыто. Фаллоцентризм заменялся и вуалировался своеобразным маскулинизированным "унисексом". Советское "равенство полов", молчаливо предполагавшее подгонку женщин к традиционному мужскому стандарту (все одинаково работают, готовятся к труду и обороне, никаких особых женских проблем и т.д.), применительно к телесному канону оборачивалось желанием максимально уменьшить, нивелировать половые признаки.
Особенно строгой цензуре подвергались мужские гениталии. Их нельзя было не только обнажать, но и намекать на них. С этим запретом вынуждены были считаться даже лучшие советские художники. Скульптура В.И. Мухиной "Борей" (1938, часть проекта памятника "Спасение челюскинцев", ГТГ), изображает могучее и одновременно стройное юношеское тело, пах которого полностью закрыт. Бронзовый "Юноша со звездой и знаменем" (проект скульптуры для Советского павильона на Международной выставке в Нью-Йорке, 1937, ГТГ) И.Д.Шадра (1887-1941) обладает мощным обнаженным торсом, но нижняя часть туловища и ноги статуи закрыты комбинезоном, под которым нет даже намека на гениталии.
 Рис. 20 |
 Рис. 21 |
 Рис. 22 |
Вероятно, за возможность изображения мужских гениталий шла какая-то скрытая, подковерная борьба. Если одни спортивные статуи практически бесполы, то у других спортсменов под трусами или плавками ощущаются крупные гениталии. Наземный вестибюль станции метро "Охотный ряд" был украшен статуями двух мускулистых гигантов в крошечных плавках работы Е.Д. Степаньян (1935). Хотя знаменитый "Дискобол" (1927 и 1935) М.Г. Манизера (1891-1966) изваян в трусах, его гениталии были акцентированы достаточно явно (рис.20). "Дискобол" Д.П. Шварца (1934) на выставке молодых художников был экспонирован нагим, но поставить его таким в парке не решились и одели на него трусы (рис.21).
В неофициальной, подпольной и полуподпольной советской живописи мужское тело и его причиндалы были, конечно, представлены богаче. Чего стоят одни только рисунки Сергея Эйзенштейна, в которых эротика подчас переплетается с политической сатирой (например, рисунок "Свободный человек", 1944, рис.22)
Еще строже контролировали кинематографию. Кинорежиссер Владимир Мешков рассказывал мне, что в его фильме (забыл его название) 16-летний юноша нырял с вышки, сцену снимали снизу и обтянутые плавками гениталии юноши выглядели довольно внушительно. В Госкино предложили эти кадры убрать. А ленинградскому кинорежиссеру Сергею Потепалову в Обкоме партии предложили вырезать эпизод, где юноша-старшеклассник снимает брюки, хотя под ними, разумеется, были трусы.
Воспитанная в ханжеском духе советская публика относилась к изображениям обнаженного тела двойственно. С одной стороны, эти образы ее возмущали, а с другой - вызывали к себе повышенный, но не эстетический, а сугубо сексуальный интерес. Так реагировали даже на классическое искусство.
Писатель Марк Поповский рассказывает, как в 1960-х гг. один московский писатель пригласил к себе в гости мезенского мужика, страшного похабника и бабника, и повел его в музей. У картины Карла Брюллова деревенский гость остолбенел. "Остановившись перед картиной, изображающей нагую женскую фигуру, Василий Федорович вдруг густо покраснел, закрыл лицо согнутым логтем и отвернулся. У него от волнения даже голос пропал. "Вот уж не ожидал... - просипел он. - Такое уважаемое учреждение и такой стыд показывают..."
Такое же искреннее негодование по поводу картины Рубенса "Союз Зeмли и Воды", репродукцию которой случайно завезли в сельмаг, проявляют деревенские бабы в повести Василия Белова "Привычное дело": "Бабы как взглянули, так и заплевались: картина изображала обнаженную женщину. - Ой, ой, унеси лешой, чего и не нарисуют. Уж голых баб возить начали! Что дальше-то будет?"
Мужская нагота вызывала еще большее смущение.
При открытии в 1936 г. в Москве ЦПКиО имени Горького там установили 22 копии античных скульптур. Их гениталии смущали стыдливых посетителей и одновременно будили их сексуальное воображение, поэтому их нередко обламывали.
В 1960-70-х годах курсанты одного из близлежащих военных училищ ночами забирались в Павловский парк и до зеркального блеска начищали бронзовый пенис гордеевского Аполлона Бельведерского на Двенадцати дорожках, после чего он невольно приковывал к себе всеобщее внимание. Чего только ни делала администрация парка, - ставила дежурных, замазывала аполлоновский пенис краской, заменяла его копией из какого-то другого, более темного материала, - ничего не помогало. Похоже, что "начистка" (= мастурбация) Аполлона имела для курсантов какой-то психосексуальный смысл. В 1980-х годах это само собой прекратилось.
Примитивное восприятие всякой наготы как "неприличия" было вездесуще. В одном из залов Ленинградского Дома политического просвещения на Мойке (бывший особняк Елисеевых) был когда-то плафон, на котором беззаботно резвились и обнимались голенькие путти, никто не обращал на них внимания. Однажды в 1950-х годах, после очередного ремонта, случайно взглянув наверх, я обнаружил, что детишек приодели, на них появились штанишки и пионерские галстуки. Плафон сразу же стал непристойным: одно дело - целующиеся путти, другое - пионерчики. Видимо, это заметил не только я. Через некоторое время плафон вообще закрасили.
Примеру взрослых следовали и подростки. В начале 1980-х годов группа московских шестиклассников на экскурсии в Музее изобразительных искусств имени Пушкина заявила экскурсоводу, что им "неприлично на это смотреть" - имелись в виду "Дискобол" Мирона и "Копьеносец" Поликлета.
На бытовом уровне табуирование мужского тела хорошо проявлялось в отношении к шортам. Первые шорты появились в России у нас в 1910-х годах под влиянием бойскаутов и позже вошли в массовый обиход в качестве пионерской летней одежды (в лагере "Орленок" короткие шорты называли тирольками). Однако взрослым шорты не разрешались. В 1950-х годах на курортах Крыма и Кавказа мужчин в шортах административно преследовали, не обслуживали в магазинах и парикмахерских, забирали в милицию и даже штрафовали. Местные жители говорили, что голые мужские ноги их оскорбляют. В больших городах шорты могли носить только иностранцы, на которых за это косились. Один из героев киносценария Василия Шукшина "Печки-лавочки" (1975) говорит: "Так они что там делают: по улице и то ходят вот в таких штанишках - шортики, называются".
Даже в жаркой Индонезии, по воспоминаниям журналиста Алексея Симонова, сотрудники советского посольства не смели ходить в шортах, воспринимавшихся как трусики: "Почему это ты в коротких штанах пошел в магазин? Посол запретил".
Эти запреты рухнули только в 1990-х годах.
Кстати, разные культуры неодинаково относятся к обнажению разных частей мужского тела. В отличие от голых ног, обнаженный мужской торс россиян не смущает. В теплую погоду молодые мужчины часто работают и играют в спортивные игры раздетыми до пояса. Напротив, американские студенты надевают шорты, как только становится тепло, но их грудь и спина, даже в неформальной обстановке, как правило, прикрыты майкой или рубашкой. Чем объясняется эта культурная разница, я не знаю. Может быть там солнце более опасное?
 Рис. 23 |
 Рис. 24 |
 Рис. 25 |
 Рис. 26 |
 Рис. 27 |
 Рис. 28 |
После крушения советского режима интерес к наготе вообще и к мужской наготе, в частности, резко усилился. Раньше всего это проявилось в кино. Западные кинокритики уже в 1991 г. "были удивлены количеством на экране половых органов, особенно мужских", а также "мужских задов, голых и всегда энергично двигающихся".
Обнаженное мужское тело стало часто появляться на сценах драматических театров и в телевизионной рекламе. Широкую популярность приобрел бодибилдинг . В Петербурге создан первый мужской балет под руководством Валерия Михайловского и т.д.
Культурологически и эстетически эти явления неоднородны, неравноценны и неоднозначны. Ренессанс культуры обнаженного мужского тела - элемент новой сексуально-эротической культуры, отражающей, в частности, потребности вышедшего из подполья гомосексуального меньшинства. Однако за ним стоят более сложные идеологические процессы, связанные с кризисом советской модели маскулинности. Недаром споры о мужском теле и его праве на публичное представление и изображение сразу же приобрели политический характер.
Политизация мужского тела ярче всего проявляется в сочинениях основателя петербургской школы "нового русского классицизма" или неоакадемизма известного художника Тимура Новикова (р. 1958). На Западе о "неоакадемистах" писали как о поклонниках фашистского искусства и адептах монументального и потенциально милитаристского мужского тела. На мой взгляд, эта группа художников неоднородна, а их теоретические статьи и манифесты противоречивы.
Новиков утверждает, что "Гитлер занимал крайне правильную эстетическую позицию. Политически он совершил немало ошибок, а эстетически он был совершенно прав". В то же время Новиков категорически отметает обвинения в фашизме: "Вообще, я считаю, что национализм ничего общего с классической эстетикой не имеет…" В фашистском искусстве его привлекают главным образом его неоклассические истоки.
По мнению Новикова, скульптуры Арно Брекера и фильмы Лени Рифеншталь принадлежат к той самой же художественной традиции, что и "Аполлон, Кипарис и Гиацинт" Александра Иванова и фотографии фон Гледена. В противовес популярной на Западе идее о демократичности модернизма, Новиков утверждает, что модернистское искусство с самого начала было антигуманным и пропагандировалось ЦРУ. Не только Россию, но и Европу может спасти только возвращение к классицизму, включая его любовь к прекрасному мужскому телу. Неоакадемисты гордятся тем, что на Парижской выставке 1937 года золотую медаль получила не "Герника" Пикассо, а панно "Советский спорт" ленинградского художника Александра Самохвалова.
Подобно тому, как Британскую империю основали люди, знавшие латынь и греческий, а поклонники модернизма ее развалили, "Российская Империя, основанная на классическом образовании, классической культуре смогла стать самой крупной мировой державой в свое время и сейчас из-за модернизма, коммунизма мы все уменьшаемся и уменьшаемся"
Эта причудливая смесь политической ностальгии по развалившейся империи и эстетической ностальгии по классицизму, разумеется, не выдерживает критики. "Мускулистая маскулинность" фашистского искусства действительно опиралась на неоклассические традиции в изображении героического мужского тела, но она исказила эти традиции и поставила их на службу милитаризму. Нежные юноши Александра Иванова не имеют абсолютно ничего общего с голоногим гитлерюгендом , а фон Гледен в Третьем райхе оказался бы в концлагере.
Но художников лучше оценивать не по их декларациям и хэппенингам, вроде торжественного сожжения 23 мая 1998 г., в память Джироламо Савонаролы собственных и чужих "безнравственных" картин, а по их произведениям. Художественное творчество неоакадемистов весьма разнообразно по уровню и эстетике.
Не претендуя на оценку, могу с уверенностью сказать, что работы самого Новикова, Георгия Гурьянова (рис.23) , Олега Кузнецова и Виктора Маслова совершенно не похожи на фашистские. Созданные ими образы обнаженных мужчин откровенно чувственны, часто ироничны, иногда гомоэротичны. "Адам" Олега Кузнецова и Виктора Маслова (1993, рис.24) не имеет ничего общего ни с античными статуями, ни со скульптурами Брекера. А их "Триумф Гомера" (2000, рис.25), антикизированный парадный групповой портрет членов Академии, со слепым Тимуром Новиковым в образе Гомера, лишь формально напоминает аналогичные картины XVIII в.
Интересно отметить возрождение в Санкт-Петербурге неоклассической городской скульптуры. Своеобразным новым символом города стал поставленный в 2000 году на углу Фонтанки и улицы Белинского элегантный обнаженный юноша "Миллениум",. А на станции метро "Спортивная" посетителя встречают красочные мозаичные панно на Олимпийские темы, также с фронтальной наготой.
Старается не отставать от Питера и Москва.
"Я никогда не назову мужские гениталии постыдным постным словом член. Хуй есть хуй, и я буду писать это слово с заглавной буквы, как в слове Родина. Я вычеркиваю его из словаря нецензурных слов" - пишет знаменитый писатель Виктор Ерофеев. В 2001 г. в столице успешно прошла выставка достаточно откровенной, но высокохудожественной гомоэротической фотографии Сергея Головача (рис.26, 27). Забавным примером новых веяний в официальной символике можно считать юбилейную монету "Россия на рубеже тысячелетий", на которой изображены не рабочий и колхозница, а обнаженные юноша и девушка (рис. 28), на фоне дерева (вероятно, библейского?), компьютера и какого-то колеса.
Обнаженное мужское тело широко эксплуатируется и в массовой культуре, будь то специальные мужские журналы или телевизионная реклама.
Но и здесь многое политизировано. Нагота, тем более мужская, даже независимо от своего эстетического уровня и контекста, объективно означает вызов традиционной православной культуре. Если молодые люди к этим образам уже привыкли, то у представителей старших поколений они вызывают ярость, которую умело нагревают фундаменталисты и противники демократических преобразований. В одном из опросов общественного мнения, проведенных в 1991 г. ВЦИОМ, "появление обнаженного тела на экранах кино и телевидения" однозначно отрицательно оценили 40 процентов опрошенных, но среди людей старше 60 лет так думают 60 процентов, а среди тех, кто моложе 30, 12 - 15 процентов.
Следуя плохим американским образцам, российские законодатели и журналисты постоянно отождествляют "насилие" и "эротику", рассматривая их в одной рубрике, как нечто одинаково опасное и нежелательное. При этом "эротика" трактуется крайне расширительно. Любое обнаженное или полуобнаженное женское тело кажется им сексуальным, а мужское тело - в придачу гомосексуальным (о том, что мужская нагота может интересовать также и женщин, эти критики странным образом забывают, что невольно заставляет задумываться об их собственной сексуальной ориентации) и порнографическим.
Соответствующая аргументация используется даже против сексуального просвещения. В одной из телевизионных дискуссий едва ли не главным доводом против Российской Ассоциации планирования семьи (РАПС) был тот факт, что в изданной РАПС научно-популярной брошюре присутствовало изображение пениса. Руководители РАПС защищались исключительно тем, что брошюра предназначена не первоклассникам, как утверждали фундаменталисты, а родителям и подросткам. Ясность в дело внес только юноша-студент, который спросил: "А эти тетеньки, которые тут так шумят, они сами когда-нибудь видели живую письку? Первоклассники ее точно видели, этот рисунок их нисколько не удивит".
При чтении сочинений российских фундаменталистов создается впечатление, что не только любое изображение обнаженного мужского тела, но и само оно, в особенности гениталии, является непристойным и порнографическим. Популярная телеведущая Мария Арбатова озаглавила свою статью об обсуждении в Думе закона о порнографии "Дума запретила первичные половые признаки. Как не имеющие "культурной и научной ценности", а закончила ее цитатой из фильма Милоша Формана "Народ против Ларри Флинта": "Руди, ты верующий? Значит, ты веришь в то, что Бог создал мужчину и женщину? Значит, именно тот же Бог создал их гениталии? И кто ты такой, чтобы пренебрегать Божьим творением?"
Важным аргументом против изображения мужской наготы является то, что это чуждо русской традиции и имеет "западное" происхождение. Как это ни комично, ярлыки подобного рода употребляются среди нудистов.
На Западе "натуризм" в последние десятилетия развивался преимущественно в русле леволиберальной идеологии. Напротив, петербургское "Общество культуры свободного тела" (ОКСТ), официально зарегистрированное в 1992 г., является скорее консервативно-националистическим. Его главный идеолог М.М.Русинов доказывает, что он и его последователи - вовсе не нудисты (нудизм - иностранное слово и чуждое нам движение), а люди, для которых важно воссоединение с природой, "возврат к старым ценностям и к той духовности, которая существовала на Руси еще во времена язычества".. Он проповедует враждебность к Москве и к Западу, где "нет ничего духовного" (что не помешало Русинову собственную книгу издать по-английски). Впрочем, рядовые члены ОКСТ относятся к любой идеологии скептически, для них важна прежде всего тусовка, раскованность и освобождение от сексуальных комплексов.
Обвиняют ли, в свою очередь, московские "натуристы" в прозападной ереси петербуржцев, я не знаю. Но их существующий с 1991 г. легальный пляж в Серебряном бору собирает в летние дни, по сообщениям прессы, до трех тысяч отдыхающих, из которых четыре пятых - мужчины, причем обнаженные тела сплошь и рядом перемежаются с одетыми. На Западе это не принято.
К изобразительному искусству эти споры, разумеется, не имеют отношения, но они характеризуют тот психологический климат, в котором живет и развивается современная российская художественная культура. В общем, покой нам только снится…
 |
|