Рис. 1
Рис. 2
| СЕКСОЛОГИЯ | |||||||||||
| Персональный сайт И.С. КОНА |
| ||||||||||
| Содержание | |
|---|---|
Один из самых увлекательных и вместе с тем деликатных аспектов телесного канона - отношение к наготе. Когда и почему у людей возникает потребность прикрывать свое тело и особенно гениталии?
По Библии, чувство стыда и потребность прикрывать свою наготу возникли у наших прародителей в результате грехопадения. Первоначально в раю "были оба наги, Адам и жена его, и не стыдились" (Бытие, 2 : 25). Но как только они вкусили запретный плод познания, "открылись глаза у них обоих, и узнали они, что наги, и сшили смоковные листья, и сделали себе опоясания" (Бытие, 3:7). После этого они побоялись явиться на глаза Богу, а когда это все-таки пришлось сделать, Адам признался Ему, что убоялся сделать это, "потому что я наг". И тогда Господь спросил: "кто сказал тебе, что ты наг? не ел ли ты от дерева, с которого Я запретил тебе есть?" (Бытие, 3:11).
После этого первые люди были с позором изгнаны из рая. Но поскольку фиговый листок был ненадежен, перед их изгнанием "сделал Господь Бог Адаму и жене его одежды кожаные, и одел их" (Бытие, 3, 21). Таким образом, Бог стал одновременно и первым портным, а одежда обрела божественное происхождение.
Так началась земная история человеческого рода, в которой чувство стыда (от сознания собственной наготы) неразрывно переплетается с чувством вины (по поводу нарушения Господнего запрета).
Христианские богословы подробно комментируют этот рассказ. По мнению Блаженного Августина (354-430) созданное Богом человеческое тело (плоть), включая половые органы, само по себе не было ни греховным, ни постыдным. В грехопадении виновато не тело, а душа. "Не плоть тленная сделала душу грешницею, а грешница душа сделала плоть тленною" (О граде Божием, кн. XIV, гл.3) Августин выводит возникновение чувства стыда исключительно из акта непослушания Богу.
Оставаясь невинными и продолжая обитать в раю, " люди пользовались бы детородными членами для рождения детей так же, как и прочими, по свободному произволению воли" (кн. XIV, гл. 24). "Счастливые обитатели рая могли выполнять обязанности деторождения без постыдного желания" (XIV: 26). "Сотворенный для этого снаряд" обсеменял бы родовое поле так же, "как в настоящее время обсеменяет землю рука"(XIV : 23). "Эти члены приводились бы в движение таким же мановением воли, как и все другие, и супруг прильнул бы к лону супруги без страстного волнения, с полным спокойствием души и тела и при полном сохранение целомудрия" (XIV:26).
Поскольку "похоть еще не приводила в возбужденное состояние вопреки воле известные члены" (XIV: 17), они не привлекали к себе особого внимания, люди их видели, но не замечали. ( Обратите внимание - речь идет фактически о превращении простого "видения" в целеустремленный "взгляд".)
Однако после грехопадения "обнаружилась в движении телесном некоторая бесстыдная новизна, а от ней неприличная нагота привлекла их внимание и привела в смущение". "Неповиновение воли" повлекло за собой "неповиновение плоти", люди стали зависеть от похоти, "которою возбуждаются постыдные части тела. Похоть эта не только овладевает всем телом, и притом - не только внешним, но и внутренним образом, но приводит в волнение и всего человека, соединяя и смешивая расположение душевное с требованием плоти, и сопровождается таким наслаждением, более которого нет между наслаждениями телесными; так что в тот момент, когда оно достигает высшей степени своей силы, теряется почти всякая проницательность и бдительность мысли" (XIV : 17).
Похоть делает человека внутренне несвободным, лишает его самообладания. Иногда возбуждение появляется "в ту пору, когда его никто не просит, а иногда его не оказывается, когда его ищут: душа пожеланием горит, но тело остается холодным" (XIV: 16). Отсюда и чувство стыда, потребность прикрывать половые органы, неспособность называть их и т.д.
Как свидетельствуют данные истории и антропологии, происхождение одежды действительно связано с появлением чувства стыда. Однако их взаимосвязь неоднозначна и вызывает серьезные теоретические споры.
Современная наука связывает происхождение стыда с историей телесного канона. Как показал М.М. Бахтин, для телесного канона, появившегося в начале нового времени, характерно "совершенно готовое, завершенное, строго отграниченное, замкнутое, показанное извне, несмешанное и индивидуально-выразительное тело. Все то, что выпирает, вылезает из тела, всякие резкие выпуклости, отростки и ответвления, то есть все то, в чем тело выходит за свои границы и зачинает другое тело, отсекается, устраняется, закрывается, смягчается. Так же закрываются и все отверстия, ведущие в глубины тела... Речевые нормы официальной и литературной речи, определяемые этим каноном, налагают запрет на все, связанное с оплодотворением, беременностью, родами и т.п., то есть именно на все то, что связано с неготовностью и незавершенностью тела и его чисто внутрителесной жизнью. Между фамильярной и официальной, "пристойной" речью в этом отношении проводится чрезвычайно резкая граница".
Независимо от Бахтина, книга которого была опубликована в 1965 году, к близким выводам пришел известный немецкий социолог Норберт Элиас (1897-1990), автор оказавшей сильное влияние на социологию и исторические науки теории "цивилизационного процесса" (книга Элиаса была впервые опубликована по-немецки в 1939 г., но оставалась незамеченной до конца 1970-х годов, когда его работы появились в английском переводе).
Согласно теории Элиаса, "телесный стыд" не является врожденным и коренится прежде всего в процессах социализации. Чем выше уровень развития общества, тем сложнее формы социального контроля и тем разнообразнее ограничения, которые общество налагает на индивидов, чтобы неизбежные конфликты между ними разрешались мирным, "цивилизованным" путем. "Цивилизация", по Элиасу, это ряд взаимосвязанных процессов, включая степень внутреннего умиротворения в обществе, четкости обычаев и правил социального поведения, степень самоограничения и рефлексивности общественных отношений. Цивилизационный процесс (или процесс цивилизирования) не имеет ни начала, ни конца, но можно выделить его главные элементы и аспекты.
Современное "цивилизованное тело", которое резко выделяется из природной и социальной среды, - продукт длительного исторического развития, включающего социализацию, рационализацию и индивидуализацию тела. Социализация означает, что тела и их функции все больше рассматриваются не как природные, а как социальные, имеющие определенное культурное значение и требующие соответствующего регулирования, одним из механизмов которого является стыд. То, что люди называют "стыдом", - это страх социального унижения, лишения социального статуса. Параллельно социализации тела происходит его рационализация. В отличие от животных, у которых импульс и желание, будь то агрессия или сексуальность, сразу же претворяется в действие, человек обладает самоконтролем, способностью отсрочить достижение своих желаний. В процессе цивилизации этот самоконтроль, за которым стоят усвоенные социальные нормы, усиливается и усложняется. Это делает жизнь более безопасной и предсказуемой, но одновременно менее возбуждающей и увлекательной, побуждая людей изобретать новые формы жизнедеятельности, в которых еще нет определенных жестких правил. Это способствует дифференциации частей и образов тела, как в символической культуре, так и в индивидуальном самосознании. Индивидуализация тела означает прогрессирующее осознание своей особенности, "самости", отдельности от других. "Телесное Я" может переживаться и как гордое самоутверждение, и как болезненное отчуждение, досадное препятствие слиянию с природой и собственной сущностью.
Теория Элиаса может служить макроисторическим фундаментом для целого ряда других, появившихся независимо от нее, подходов (социология эмоций, "представление себя в общественных местах" Эрвинга Гофмана и др.) У нее есть и своя собственная историографическая база. В книге "Придворное общество", анализируя образ жизни французской придворной аристократии XVII в. - как эти люди говорили, одевались и вели себя, Элиас обнаружил у них значительно более высокий уровень самоконтроля за эмоциями и оглядки на мнение окружающих, чем это было свойственно средневековым рыцарям. Малейшее нарушение правил этикета или непосредственное выражение эмоций вызывает у этих людей чувство стыда, если соответствующие правила приличий нарушают они сами, или неловкости, если это делают другие. О "дисциплинировании" языка и тела в начале нового времени пишут и социальные историки этого периода.
Но насколько универсальны эти закономерности и распространяются ли они также на неевропейские народы и на древнюю историю?
Немецкий антрополог Ганс Петер Дюрр, посвятивший опровержению теории Элиаса трехтомное исследование "Миф процесса цивилизации" ( первый том его называется "Нагота и стыд"), доказывает, что хотя чувство телесного стыда, побуждающее людей прикрывать свои гениталии, не является генетически врожденным (новорожденные младенцы его не знают), оно в той или иной степени присуще всем человеческим сообществам. Социальная дифференциация и отношения власти, - лишь сопутствующие, дополнительные факторы.
В подтверждение своей точки зрения Дюрр приводит огромный историко-этнографический материал, показывающий , что даже направление развития разных обществ в этом вопросе может быть неодинаковым. Например, нагота древнегреческих атлетов, которая, по логике Элиаса, должна быть исходным пунктом развития греческой культуры, на самом деле появилась только на 15 Олимпиаде (715 г. до н.э.) и, следовательно, была не природной данностью, а специфическим продуктом древнегреческой цивилизации.
Хотя теории Элиаса и Дюрра выглядят противоположными, обе они рассматривают отношение к наготе главным образом в контексте истории нормативной культуры, требования которой интериоризируются в виде чувства стыда. Индивидуальное тело рассматривается при этом исключительно как объект внешнего или внутреннего контроля и регулирования. Между тем уже в конце XIX в. появилась альтернативная парадигма, рассматривающая тело, наготу и телесные практики в контексте экспрессивного поведения и субъективности человека.
Провозвестником этой парадигмы был Фридрих Ницше, который считал, что тело "богаче" души и к тому же неотчуждаемо. Перемещение фокуса внимания с механизмов контроля и самоконтроля на способы телесного самовыражения нашло широкий отклик в театральной эстетике, в частности, в трудах русского историка и теоретика театра Николая Евреинова и поэта Максимилиана. Волошина. По их мнению, происхождение одежды обусловлено не необходимостью защиты тела от воздействия окружающей среды и не чувством стыда, а имманентно присущей человеку потребностью в самовыражении и театрализации. Изначальный импульс театрализации побуждает человека видоизменять и украшать свое тело. В результате возникает контраст между прикрытыми участками тела, вызывающими к себе повышенный интерес, и открытыми, обнаженными зонами, для которых одежда служит как бы "выставочными рамами". Обнажение обычно прикрытых участков тела вызывает чувство стыда и одновременно - эротические чувства.
Как писал Фрейд, "прогрессирующее вместе с развитием культуры прикрывание тела будит сексуальное любопытство, стремящееся к тому, чтобы обнажением запрещенных частей дополнить ля себя сексуальный объект; но это любопытство может быть отвлечено на художественные цели ("сублимировано"), если удается отвлечь его интерес от гениталий и направить его на тело в целом ".
Эту сторону дело хорошо показал в своем ироническом романе "Остров пингвинов" Анатоль Франс. Подслеповатый святой Маэль однажды принял группу пингвинов за людей и по ошибке окрестил их. Чтобы не ставить святого старца в неловкое положение, Господу пришлось превратить пингвинов в людей. Но после этого пингвинья нагота стала выглядеть непристойной, ее нужно было чем-то прикрыть. Дьявол, принявший облик праведного монаха, предупредил святого Маэля о серьезных последствиях этого шага:
"В настоящее время, когда какой-нибудь пингвин пожелает пингвинку, ему точно известно, чего он желает, и его вожделения ограничены вследствие ясного представления о вожделенном… Но когда пингвинки облекут себя покровами, пингвины не будут так хорошо отдавать себе отчет в том, что же их привлекает к ним. Их неясные желания превратятся в грезы и иллюзии…" И действительно - стоило дьяволу насильно прикрыть наготу безобразной молодой пингвинки, как она сразу же начала кокетничать, а все пингвины-самцы, старые и молодые, сопя и задыхаясь от волнения, устремились за ней. Одежда, которая, по замыслу Бога, должна была охранять целомудрие, по воле дьявола стала сильнейшим стимулом вожделения и похоти.
Но только ли в сексуальности дело? Одежда не столько физически прикрывает тело, сколько придает ему определенное культурное значение и смысл. Разграничение "голого" и "одетого" в высшей степени условно. Для афганского талиба женщина, снявшая паранджу, уже является недопустимо голой. Многообразны и формы одежды. Одеждой может служить не только звериная шкура, маска или кусок ткани, но и любая форма боди-арта - раскраска, татуировка, скарификация (нанесение шрамов) и т.д. Не случайно боди-арт называют также личным искусством (personal art).
Боди-арт - очень древнее искусство. По выражению одного из его исследователей, "нет другого тела, кроме раскрашенного тела, и нет другой раскраски, кроме раскраски тела". Первые наскальные изображения раскрашенного или татуированного человеческого тела в Сахаре относятся к пятому тысячелетию до н.э, а татуированные мумии -к 1800 г. до н.э. В Японии изощренная культура татуировки существовала уже две тысячи лет назад, причем ей подвергались как и мужчины, так и женщины. Очень разнообразны татуировки и раскраска тела в Океании и Африки. Раскраска, татуировка или скарификация не только дополняют, но порой даже заменяют людям одежду, причем эти украшения обычно имеют не только эстетический, но и вполне определенный символический смысл.
Важно не только и не столько то, чем и как прикрыто тело, сколько то, кому адресован соответствующий образ (имидж) и как именно он воспринимается. "Нагота античного атлета, средневекового юродивого, шута, современного хиппи и т.д. - способы выражения различных идей. В одном случая речь может идти об эстетическом идеале, в другом - о презрении к плоти, в третьем - о стремлении эпатировать окружающих".
Отсюда - неизбежная дифференциация соответствующих значений и терминов.
В традиционной культуре понятие "голый" фигурирует преимущественно в нормативных текстах, - запретах и регламентациях. Во многих, в том числе и в славянских, языках слова "голый", "непокрытый" имеют отрицательный оттенок, употребляясь в значении 'бедный', 'неплодоносящий', 'голодный', в противоположность "неголому", "покрытому" как 'богатому', 'сытому', 'умножающемуся'.
Это подтверждают и этнографические данные. Как показал французский антрополог Клод Леви-Стросс, одевание, облачение означает приобретение определенного социального статуса, а раздевание, разоблачение, наоборот, возврат из культурного состояния к природному, лишение некоего статуса. И связанные с этим переживания отнюдь не ограничиваются стыдом.
Прикрывая наиболее важные и уязвимые части своего тела, люди тем самым оберегают их не только от физического повреждения, но и от "сглаза". Снять одежду, какой бы условной и символической она ни была, значит раскрыться, подвергнуться опасности, попасть в зависимость от Другого. В зависимости от контекста, одно и то же событие (кто-то видит меня раздетым) может вызывать такие различные чувства как страх, вину, стыд, социальное унижение ("потеря лица") или смущение. Соответственно различаются и психологические свойства личности - "пугливость", "стыдливость", "стеснительность" и т.д.
Но "голый" - значит не только "подверженный внешнему воздействию", а также "открытый для контактов". Во все решающие, критические моменты своего существования - рождение, половой акт, смерть - человек бывает голым. Обнажение - важнейший способ самораскрытия, знак доверия, выражения любви и дружбы, проявления интимности. Правило действуют не только в отношениях между индивидами, но в культуре. Даже самые телесно-закрытые культуры признают и предписывают многочисленные формы ритуальной наготы, которая не вызывает чувства стыда и считается благом.
Например, в древнем Израиле мужчина, принося клятву, должен был положить руку на свои гениталии или гениталии того, кому он клялся. Старый Авраам, требуя клятвы от своего управляющего, говорит ему: "...положи руку твою под стегно мое" (Бытие, 24: 2). Слово "стегно" (бедро) замещает здесь половые органы; позже они заменяются другими частями тела, например, коленями (обычай целовать колени или становиться на колени).
Чтобы разграничить "положительную" и "отрицательную" наготу, развитые языки дифференцируют соответствующие слова. Особенно широкое распространение получило различение понятий "нагого" и "голого" ( в немецком языке оно возникло в XVШ в.). Слова "голый" или "голизна" (англ. naked, нем. Nackt, франц. nudite) означают просто "раздетое" тело, отсутствие одежды. Оголять - значит снимать нечто такое, что предположительно должно быть. Напротив, "нагота" " (англ. nude, нем. Akt, франц. nu), это нечто благородное, социально и эстетически приемлемое.
В европейской культуре XIX в. разграничение "нагого" и "голого" приобрело этико-эстетический смысл. Речь шла о том, что можно и чего нельзя изображать в живописи или на сцене. Оправдывая появление на сцене обнаженного тела, Н.Н. Евреинов доказывал, что "голый" и "нагой" - не одно и то же: неприличным и стыдным может быть только голое тело, тогда как нагота, будучи своеобразной "духовной одеждой" тела, аналогична одежде материальной, может иметь эстетическую ценность и должна быть принята на сцене: "Оголенность имеет отношение к сексуальной проблеме; обнаженность к проблеме эстетической. Несомненно, что всякая нагая женщина вместе с тем и голая; но отнюдь не всегда и не всякая голая женщина одновременно и нагая".
Начиная с классической работы английского искусствоведа сэра Кеннета Кларка "The Nude" (1960), это разграничение стало в искусствоведении общепринятым. В отличие от непристойного "голого", нагое тело может быть и действительно является не только предметом, но и особым жанром изобразительного искусства. Хотя эта оппозиция так же условна и относительна, как разграничение эротики и порнографии, она имеет определенный психологический и культурно-исторический смысл.
Голое тело - всего лишь раздетое тело, голый - человек без одежды, каким его мама родила. Напротив, нагота - социальный и эстетический конструкт. Это тело, которое не просто не прикрыто, но сознательно выставлено напоказ с определенной целью, в соответствии с некими культурными условностями и ценностями.
Быть голым - значит быть самим собой, натуральным, без прикрас. Быть нагим - значит быть выставленным напоказ. Чтобы голое тело стало нагим, его нужно увидеть как объект, объективировать. Голый человек (например, в бане) просто является сам собой, не чувствует себя объектом чужого внимания, не замечает своей обнаженности и не испытывает по этому поводу особых эмоций. Но если только голый чувствует, что на него смотрят, он смущается и начинает прикрываться или позировать.
Нагое тело необходимо предполагает зрителя, оценивающий взгляд которого формирует наше самовосприятие. Стриптизер или бодибилдер, демонстрирующий себя публике, сознательно делающий свое тело объектом чужого взгляда, интереса, зависти или вожделения, остается субъектом действия, он контролирует свою наготу, гордится своими мускулами, силой, элегантностью или соблазнительностью. Напротив, человек, которого насильно оголили или заставили раздеться, чувствует себя объектом чужих манипуляций и переживает стыд и унижение, независимо от того, красив он или безобразен.
Вспомните голого инженера из "Двенадцати стульев": "Положение было ужасное. В Москве, в центре города, на площадке девятого этажа стоял усатый человек с высшим образованием, абсолютно голый и покрытый шевелящейся еще мыльной пеной. Идти ему было некуда. Он скорее согласился бы сесть в тюрьму, чем показаться в таком виде".
Иными словами, если голое представляется объективно данным, то нагота создается взглядом.
Но взгляд - категория статусная, иерархическая. В древности ему нередко приписывалась магическая сила: тот, кто смотрит, может и "сглазить". Право смотреть на другого - социальная привилегия старшего по отношению к младшему, мужчины к женщине, но никак не наоборот. Многие иерархические общества запрещают подчиненным смотреть даже на одетого монарха, а видеть его наготу - тем более.
Поучительна история прародителя Ноя и его младшего сына Хама. Ной выпил вина, "опьянел и лежал обнаженным в шатре своем. И увидел Хам… наготу отца своего, и вышедши рассказал двум братьям своим. Сим же и Иафет взяли одежду, и, положив ее на плечи свои, пошли задом, и покрыли наготу отца своего; лица их были обращены назад, и они не видали наготы отца своего" (Бытие, 9: 21-23).
Проспавшийся Ной оценил деликатность старших сыновей и отдал им в рабство непочтительного Хама со всем его потомством, а самое слово "хам" стало нарицательным.
Взгляд - не что иное как символическое прикосновение, здесь действуют одни и те же правила этикета. С одной стороны, прикосновение - универсальный способ эмоционального общения, а с другой - обозначение социальной иерархии. У многих животных существует так называемое "личное пространство", собственная территория, границы которой никто не смеет нарушить.
То же самое у людей. Чем выше статус человека - тем больше его личное пространство. Выражение "почтительное расстояние" имеет не только фигуральный, но и буквальный смысл: к людям более высокого ранга не положено подходить вплотную. Старший по возрасту или положению может дотрагиваться до младшего (этот жест выражает покровительство), а обратное будет нарушением субординации.
Это имеет и свой гендерный аспект. Общеизвестно, что мужчины гораздо чаще трогают женщин, чем женщины мужчин. Такое "лапанье", начиная с невинного похлопыванья по плечу, чаще всего считают просто следствием и проявлением повышенного и откровенного мужского эротизма: мужчине приятно дотронуться до женщины, а она видит в этом знак внимания и эмоциональной поддержки. Однако на самом деле за этой асимметрией (мужчина может смотреть на женщину и прикасаться к ней, а она этого не смеет) стоят прежде всего статусные отношения.
Американский социальный психолог Нэнси Хенли , проверившая эту гипотезу экспериментально, подтвердила ее также житейским примером. Однажды после собрания преподавателей к ней подошел проректор университета, взял обеими руками за плечи и стал что-то рассказывать. После того, как он закончил и отпустил Хенли, она сама взяла его за руку и стала излагать свою теорию. Проректор заинтересовался. В этот момент к ним подошел ректор, единственный человек на кампусе, чей статус был выше проректорского, положил проректору руку на плечо и предложил пойти на другое заседание.
Статусные отношения сказываются и в одежде. Чем выше социальный статус человека, тем тщательнее регламентируется его внешний вид. Раб может быть голым, знатный человек - нет. Принудительное или нечаянное раздевание - всегда унижение, "потеря лица". Платье "играет" короля не меньше, чем свита, голый король сразу же лишается своей легитимности и божественной ауры. Напротив, культурный герой, "сверхчеловек" (этот образ присутствует во многих мифологиях) стоит выше этих ограничений. Он часто раздевается сам, добровольно, это символизирует его освобождение от наложенных культурой запретов. Его нагота - знак свободы, которой не обладают обычные люди. Снимая одежду, герой тем самым освобождается от связанных с нею ограничений, вплоть до смены пола и гендерной идентичности.
Чья нагота контролируется строже - мужская или женская? Сравнивать просто количество изображений обнаженного мужского и женского тела бессмысленно, потому что качественные различия между культурами не всегда можно выразить в цифрах. Там, где принято закрывать гениталии, это, как правило, делают и женщины, и мужчины, хотя формы их одежды обычно различаются. Специфическая одежда - один из способов демаркации, обозначения гендерной (половой) принадлежности.
Однако в большинстве цивилизованных обществ женское тело закрывается полнее и тщательнее, чем мужское. Кроме гениталий, многие культуры стараются прикрыть также женские груди, которые во многих (но не во всех) обществах считаются сексуально-эротическим стимулом. Зато женские гениталии самой природой скрыты в глубине тела и объективно менее заметны, чем мужские. Чтобы показать свои половые губы и клитор, женщине нужно приложить специальные усилия, широко раздвинуть ноги, что везде и всюду считается неприличным и допускается только в особых, тщательно регламентированных, ситуациях. Недаром большие губы называются "срамными".
Публичная демонстрация женских гениталий чаще всего практикуется в любовной магии, а также для вызывания дождя или отвращения градовой тучи. Последнее широко использовалось в магической практике сербов и болгар. В одном районе западной Сербии женщина-ворожея, чтобы предотвратить градобитие, раздевалась донага, поднималась на тын и, продвигаясь навстречу туче, угрожающе показывала свои гениталии предполагаемому предводителю градового облака. В другом месте это делала хозяйка дома. Выходя навстречу туче, женщина задирала подол и кричала: "Беги, чудо, от чуда чудного! Вы не можете быть рядом друг с другом!" или "Не иди, змеюка, на змеюку! Эта моя змеюка достаточно таких проглотила!"
Демонстрация раскрытых женских гениталий всюду считается вызывающим и оскорбительным жестом и используется как ритуальное проклятие (индийские хиджры) или как средство запугивания врагов. В России такой обычай был зафиксирован в начале XVII в. голландским путешественником Исааком Массой: под Кромами в стане Самозванца "на гору часто выходила потаскуха в чем мать родила, которая пела поносные песни о московских воеводах и много дpyroro, о чем непристойно рассказывать".
Другая причина, побуждающая закрывать женские гениталии, - выделяемая ими кровь и менструальные жидкости, которые первобытное, особенно мужское, сознание считает опасными и нечистыми. Нередко это представление распространяется на все женское тело: женщина - грязное существо, всякое прикосновение к ней, особенно сексуальный контакт, загрязняет мужчину. Как бы то ни было, даже в тех культурах, где сексуальность поощряется, женские гениталии обычно чем-то прикрыты.
С мужской наготой дело обстоит иначе. С одной стороны, культура относится к ней более терпимо: мужчина может быть раздетым и полуодетым и это, разумеется, умаляет его достоинство, но голым он считается только если открыты его гениталии. С другой стороны, мужская "упаковка" объективно сложнее женской.
Отчасти это связано с особенностями анатомии. Поскольку мужские гениталии висят снаружи, чтобы их скрыть, нужны специальные усилия. При ходьбе, беге и в некоторых позах сделать это весьма трудно, а болтающиеся гениталии иногда затрудняют движение. Некоторые народы не только прикрывают или завертывают мужские гениталии, но и стараются уменьшить их подвижность, например, привязывая пенис к животу или к ноге.
Имеет значение и размер. По сравнению с нашими животными родичами, человеческие яички (тестикулы) сравнительно невелики. По размеру яичек мужчины стоят посредине между гориллами и шимпанзе. Зато мужские пенисы значительно длиннее и толще, чем у приматов. Средняя длина эрегированного пениса у самца гориллы - 3, у орангутана - 4, у шимпанзе - 8, а у человека - 15 сантиметров. Палеоантропология связывает этот факт с прямохождением, в результате которого член стал более заметным и видимым, превратившись из простого орудия сексуального производства в обобщенный символ маскулинности и знак социального статуса. Ученые считают, что пенис современного мужчины вдвое длиннее, чем был у его первобытного предка.
Сложную культурологическую проблему представляет и эрекция. Физиологически эрекция полового члена относится к числу непроизвольных и неспецифических реакций. У молодых самцов она возникает не только в связи с сексуальным возбуждением, но и в ситуациях, провоцирующих страх, агрессию, эмоциональное напряжение. Уже новорожденные самцы приматов, включая человека, делают характерные телодвижения, выпячивая член, как при копуляции.
У взрослых самцов это приобретает знаковый характер. У ряда обезьян и приматов демонстрация эрегированного пениса другим самцам (так называемый пенильный дисплей) - жест агрессии и вызова, который служит для обозначения иерархии внутри стада (кто кому имеет право показывать) и для защиты от внешних врагов.
Например, у обезьян саймири демонстрация эрегированного члена другому самцу - жест агрессии и вызова. Если самец, которому адресован такой жест, не примет позы подчинения, он тут же подвергнется нападению, причем в стаде существует на этот счет жесткая иерархия: вожак может показывать свой член всем, а остальные самцы - строго по рангу. Пенильный дисплей обозначает статус и ранг отдельных особей даже точнее, чем порядок приема пищи.
Сходная система ритуалов и жестов существует у павианов, горилл и шимпанзе. Известен и механизм ее передачи: пока детеныш мал, на его эрекции не обращают внимания, но как только он вступает в период полового созревания, взрослые самцы воспринимают его эрегированный член как жест вызова и жестоко бьют подростка, так что, вырастая, он уже понимает значение этой физиологической реакции и научается контролировать ее. В одной серии наблюдений низший по рангу самец Эдгар "показывал" только людям - сородичи его за это нещадно били.
Рис. 1 |
Рис. 2 |
Отпугивающая сила эрегированного члена применяется не только для обозначения иерархии внутри стада, но и против внешних врагов. Немецкий этолог Вольфганг Виклер описал поведение так называемых караульных павианов и зеленых мартышек в Африке. Когда стадо кормится или отдыхает, эти самцы сидят на видных местах, спиной к стаду, широко расставив ноги и демонстрируя окрестностям свои частично эрегированные члены. Это служит предупреждением чужакам, чтобы они не тревожили стадо.
У некоторых видов обезьян пенис специально окрашен в яркие, привлекающие к себе внимание, цвета. Например, у самца верветки красный пенис выделяется на фоне синих яичек (рис. 1).
Пенильный дисплей - прообраз существующего в большинстве древних человеческих обществ фаллического культа. Виклер сопоставил пенильный дисплей и четырех видов приматов (рис. 2, верхний ряд) с аналогичными человеческими изображениями (рис. 2, нижний ряд).
Даже прикрывая свой пенис, мужчины стараются преувеличить его размеры, представить его в состоянии постоянной эрекции. Но эрекция возникает не всегда и часто не тогда, когда нужно. Между тем, кроме физиологического, она имеет социальный, коммуникативный смысл. Неприкрытый член может не только раскрыть важный мужской секрет, но и подать неправильный сигнал, внушить ошибочное представление о том, чего мужчина на самом деле хочет. Умение вызывать и одновременно контролировать эрекцию - важнейший компонент и прообраз мужского самоконтроля, а "борьба" с собственным неуправляемым членом - постоянный элемент мужского самосознания. "В своем собственном воображении и в воображении других мужчина - не что иное как его гениталии".
Это создает множество психологических и социальных проблем.
В обыденной речи и в сексологической литературе слова "пенис" и "фаллос" часто употребляются как синонимы, просто потому, что слово "фаллос" кажется более приличным, чем "пенис" или "член". Однако в культурологии и психоанализе, особенно начиная с Жака Лакана, они обозначают разные вещи.
 Рис. 3. Неаполь, Национальный музей |
В отличие от пениса, который обозначает реальную часть мужской анатомии и поэтому может иметь разные размеры, быть эрегированным или расслабленным, фаллос не обладает материальным существованием, это обобщенный символ маскулинности, власти и могущества. Он всегда должен быть эрегированным, большим, жестким и неутомимым. Фаллические статуи, например, гигантский фаллос из Помпеи и изображения большей частью вполне реалистичны.
Подобно женским гениталиям, фаллос имеет репродуктивное, детородное значение, в том числе - космическое (оплодотворение всей природы). Например, древнегреческий бог Приап, который сначала почитался в форме сучка или осла, в древнем Риме был включен в число богов плодородия и стал стражем садов.
Эти верования сохранились во многих народных обычаях. Например, у болгар в Добрудже хозяин, чтобы добиться хорошего урожая, подготавливая телегу и семена для первого посева, должен был держаться за свой член. В некоторых регионах России мужики сеяли лен и коноплю без штанов или вовсе голышом, а на Смоленщине голый мужик объезжал на лошади конопляное поле. Белорусы Витебской губернии после посева льна раздевались и катались голыми по земле. В Полесье при посадке огурцов мужчина снимал штаны и обегал посевы, чтобы огурцы были такими же крепкими и большими, как пенис и т.д.
 Рис. 4 |
Однако фаллические культы, в отличие от женских, символизируют не столько плодородие или сексуальное желание, сколько могущество и власть. Фаллоцентризм, то есть универсальное положение фаллоса как культурного обозначающего, и фаллократия, то есть социальное господство мужчин, - две стороны одной и той же медали. В Древнем Риме, по свидетельству Плиния, маленькие дети носили на шее фаллические амулеты как средство защиты от сглаза и всякого иного зла. В Скандинавии фаллические статуи ставили рядом с христианскими церквами вплоть до XII в. (рис. 4) Множество фаллических изображений можно по сей день видеть в Центральной Азии.
Эти мифологические представления сохраняются и в обыденном массовом сознании. Оценивая реальные пенисы по завышенным фаллическим стандартам, мужчины склонны сильно преувеличивать их "нормальные" средние размеры. Американский антрополог Томас Грегор просил индейцев племени мехинаку (Амазония) нарисовать человечков. В 80% этих рисунков мужские гениталии оказались значительно больше, чем в жизни; характерно, что на рисунках часто представлена также головка пениса, хотя у необрезанных мехинаку ее практически не видно. Видимо, ей приписывается особое значение.
Переоценка средних размеров воображаемого чужого и, соответственно, недооценка размеров собственного пениса характерна и для "цивилизованных" мужчин. Ни один из опрошенных 112 американских студентов не сказал, что его пенис значительно больше среднего.
Многие народы считают, что большой пенис - свидетельство повышенной сексуальной потенции мужчины, позволяющей ему лучше удовлетворить женщину. Правда, более рафинированные сексуально-эротические культуры полагали иначе. Например, древние греки считали маленькие члены не только более красивыми, но и более функциональными в смысле оплодотворения (о женском удовольствии они просто не думали). Индийская Камасутра считает существенными не абсолютные размеры мужских (типы "зайца", "быка" и "коня") и женских ("газель", "кобыла" и "слониха") гениталий, а их соразмерность, а также способы их соединения, и в этой связи отдает предпочтение небольшим членам (Камасутра, II, 6). Согласно древней китайской эротологии, важнейшее достоинство "нефритового стержня" - не размер, а жесткость, причем короткие стрежни в этом отношении надежнее длинных и толстых. Тем не менее Камасутра содержит специальную главу "О способах увеличения" (члена) (Камасутра, VII, 63). Китайская эротология также рекомендует средства для увеличения размеров пениса и для уменьшения женских "нефритовых врат". Неудивительно, что популярная книга Г. Гриффина "Как увеличить размер полового члена", которую профессиональные сексологи всерьез не принимают, стала в России супер-бестселлером.
С размерами пениса мужчины ассоциируют не только и не столько сексуальные, сколько статусные, иерархические различия. На древних наскальных рисунках мужчины более высокого ранга изображались с более длинными и, как правило, эрегированными членами. По верованиям новозеландцев маори, у племенного вождя обязательно должен быть большой и постоянно, особенно во время битвы, эрегированный член. Титул верховного вождя одного из островов южной Полинезии - "урету" - в переводе буквально означает "стояк", а один из эвфемизмов пениса у маркизцев - "вождь". То есть пенис, власть и маскулинность как бы совпадают, и обладатель самого большого пениса подчиняет себе не только женщин, но и, что гораздо важнее, других мужчин.
"Зависть к пенису", которую Фрейд приписывал женщинам, на самом деле обуревает самих мужчин. Как писал английский поэт Уистан Оден, "если бы мужчине был предоставлен выбор - стать самым могущественным человеком в мире или обладателем самого большого хуя…, большинство выбрали бы второе. От зависти к пенису страдают не столько женщины, сколько мужчины".
Поскольку все мифопоэтические описания мужской сексуальности и ее материального субстрата относятся не к пенису, а к фаллосу, наивно ожидать от них физиологического или психологического реализма. Чем выше наше почтение к фаллосу, тем меньше мы знаем о пенисе. В отличие от гордого фаллоса, пенис застенчив, стеснителен, окутан тайной, спрятан от критического взгляда. Отождествление мужественности с фаллосом оборачивается хрупкой и ранимой мужской идентичностью. Прикрывая свой пенис, мужчины руководствуются не столько чувством стыда, сколько опасениями насчет своей сексуальной адекватности - чужие пенисы кажутся лучше и больше - и стараются преувеличить его размеры.
Маскулинность практически везде отождествляется с сексуальной потенцией. "Мужская сила" - прежде всего сексуальная сила, а "мужское бессилие" - это сексуальное бессилие. Как гласит Каббала, в яичках "собрано все масло, достоинство и сила мужчины со всего тела". Многие народы считали кастратов не только биологически, но и социально неполноценными. Оскопить мужчину значило лишить его власти и жизненной силы. По Ветхому завету, "у кого раздавлены ятра или отрезан детородный член, тот не может войти в общество Господне" (Второзаконие, 23: 1).
Эти представление сохранились и в христианском мире. Казалось бы, самый надежный способ обуздать греховные влечения плоти - оскопление. Однако средневековые богословы строго различали добровольное воздержание аскета от вынужденного бессилия евнуха. Самокастрация, даже добровольная, во имя сексуального воздержания, считалась непростительным грехом, а кастрированный мужчина не мог занимать высокие церковные должности. Когда клирики одного норманнского епископства осмелились избрать епископа без разрешения герцога Джоффри Плантагенета (отца будущего короля Англии Генриха П), тот распорядился всех их, включая избранного ими кандидата, кастрировать, а отрезанные яички принести ему. Тем самым он не только унизил и жестоко наказал ослушников, но и сделал прошедшие выборы автоматически недействительными.
Но мужчина должен быть сильным не только физически и сексуально. Практически любой древний архетип маскулинности противопоставляет ее женственности по двум признакам. Во-первых, это пенис / фаллос, которого у женщин по определению нет и быть не может, отсюда фаллократия и фаллоцентризм, а во-вторых, разум / логос - рациональное начало, противопоставляемое женской эмоциональности и экспрессивности, отсюда - логократия и логоцентризм. Женщина - это тело, чувство (инстинкт), природа, тогда как мужчина - дух, разум, культура, голова. Жак Лакан даже объединил фалло= и логоцентризм в общем понятии "фаллогоцентризм".
Однако такое объединение не всегда правомерно, потому что эти два начала, которыми обосновывается мужская власть в обществе, находятся друг с другом в постоянной борьбе. Главное требование к мужчине - господство разума над чувствами, головы над телом, а главный объект самоконтроля - его собственная сексуальность.
У мужчины как бы две головы - большая, верхняя и маленькая, нижняя (головка пениса), и когда маленькая головка поднимается, большая голова приходит в замешательство. Мудрость типа "Когда член встает, разум остается ни при чем" можно найти в фольклоре всех времен и народов. О "своеволии" члена, который "имеет собственный разум и встает по собственной воле" американскому антропологу Гилберту Хердту в 1980-х годах говорили папуасы-самбия. 500 лет назад буквально то же самое писал Леонардо да Винчи. По свидетельству арабского философа Аль-Газали (XI век), один мудрец сказал: "Когда член стоит, мужчина теряет две трети своего рассудка", а другой, что в этом случае "мужчины теряют треть своей веры". Средневековый теолог Альберт Великий (XIII в.), писал, повторяя слова Августина, что Бог наказал людей именно тем, что лишил их власти над собственными половыми органами, а Фома Аквинский (XIII в.) утверждал, что "своеволие" собственного пениса вызывает у мужчины стыд даже перед собственной женой.
Проблема соотношения влечения и воли постоянно возникает и в мифологии, и в обыденном сознании. "Вздыбленный фаллос первобытного человека, который метит мир не мочой, а спермой, как бы заявляет этому миру: "ты - мой, и отныне я твой хозяин!". В то же время мужчина чувствует, что он бессилен перед этим коварным божеством , и любые попытки обуздать его с помощью жестоких обрядов инициации имеют лишь временный успех. Каждый мальчик-подросток, сталкиваясь с феноменом непроизвольных эрекций, вдруг обнаруживает, что "часть его организма, которым, казалось бы, к этому времени он уже овладел полностью и бесповоротно, вдруг абсолютно перестает его слушаться. И дело даже не в том, что это стыдно, когда в любой момент времени, в присутствии большого количества людей край брюк начинает топорщиться, а в том, что совершенно непонятно и необъяснимо: мальчик вдруг начинает ощущать, что в нем присутствует нечто, не принадлежащее ему!"
Эта тема постоянно проигрывается и в художественной литературе.
Герой шутливого романа Альберто Моравия "Я и он" 35-летний Федерико ведет постоянный диалог с собственным пенисом, у последнего есть даже собственное имя "Федерико Рекс". Федерико очень гордится им: "Спору нет, природа щедро наделила меня непревзойденными причиндалами; без ложной скромности я могу похвастаться небывалым половым органом, единственным в своем роде по размерам, чувствительности, готовности, мощи и стойкости. Все это, конечно, так. Вот только, только, только…" В отличие от вполне благонамеренного Федерико, "он" большой любитель подглядывать за женщинами, а кроме того, садист, мазохист, гомосексуалист…, фетишист" и даже эксгибиционист. "Он" не только существует сам по себе, но и диктует хозяину собственную волю. А на все увещевания вести себя иначе нагло отвечает: "Когда же ты поймешь, поверхностный, легкомысленный человек, <…> что я - само желание, а желание желает всего."
Тема раздвоения и конфликта между мужчиной и его пенисом широко распространена в мировой литературе, начиная (в России) с гоголевского "Носа" (нос - всего лишь символ пениса) и кончая романом Александра Васинского "Сады Приапа, или Необыкновенная история величайшего любовника века" (2001), в котором рассказывается, как от скромного экспедитора Коли Савушкина сбежал и пустился в самостоятельное политическое плавание, едва не став президентом России, его огромный уд Хуссейн.
Ценную информацию о том, что мужчины скрывают и одновременно подчеркивают, дает история одежды. Она имеет по крайней мере три аспекта:
предметный - какую часть или части тела одежда закрывает;
технологический - из чего ( кожи, ткани, листьев, веток, птичьих перьев, ракушек и т.п.) и как она построена и поддерживается ( просто наброшена, завязана или специально сшита);
функциональный - служит ли одежда физической защитой от неблагоприятных внешних воздействий, символической защитой от враждебного взгляда ("сглаза"), украшением, демонстрацией социального статуса и т.д.
Соотношение этих моментов может быть разным, в зависимости от климата, образа жизни и символической культуры данного народа или общества.
В свете нашей темы нас больше всего заботит первый вопрос. В истории одежды ее обычно подразделяют на верхнюю (прикрывающую верхнюю часть туловища) и нижнюю (прикрывающую нижнюю часть туловища и ноги). Но верхней одеждой называют также наружную одежду (пальто, плащ, пиджак и т.п.), а нижней - ту, что прилегает непосредственно к телу, - белье, исподнее. Это создает известную терминологическую неопределенность, поскольку в ходе истории отдельные элементы одежды сплошь и рядом меняют свои функции и наименования, а последние нередко табуируются так же строго, как те части тела, которые они прикрывают. Самый распространенный старый русский эвфемизм штанов - "невыразимые" ( то, что нельзя назвать).
Мужская генитальная одежда весьма многообразна и может прикрывать
Выбор той или иной одежды зависит как от климатических условий, так и от символической культуры, включая нормы стыдливости соответствующего народа.
Жаркий и влажный климат делает плотную одежду непрактичной, мужское тело, включая гениталии, должно свободно продуваться и вентилироваться. Большинство народов, вовсе не закрывающих свои гениталии или обходящихся при этом минимальными средствами, живут в тропических районах Африки, Австралии и Океании или Южной Америки.
Африканцы нуба (Судан), образы которых стали популярными во всем мире благодаря великолепным фотографиям Лени Рифеншталь, и близкие к ним народности сурма и динка своих гениталий не скрывают. Их единственная обязательная одежда - особый пояс или корсет вокруг талии, который ровным счетом ничего не закрывает. Однако мужчины нуба, как правило, ходят раскрашенными, причем у мужчин и женщин раскраска разная. Больше всего красятся молодые мужчины от 12 до 27 лет, которые чаще других участвуют в ритуальных танцах и спортивных состязаниях. Их социально-возрастной статус передается именно цветом и характером раскраски. Прежде, чем краситься, мужчина нуба обязательно сбреет бороду и волосы на лобке.
Однако совершенно голые дикари встречаются редко. Большинство тропических племен прикрывают свои гениталии набедренными повязками , которые могут быть одинаковыми у мужчин и женщин, иногда различаясь покроем или длиной. Но некоторые народы имеют специальную одежду для пениса и даже только для головки пениса.
 Рис. 5. Африканские футляры для пениса |
 Рис. 6. |
 Рис. 7. Папуас с острова Вануату с детьми в лесу |
На острове Мангаиа мальчик до обрезания может ходить голым, но после этой процедуры его пенис "не имеет шляпы" и должен быть чем-то прикрыт. Папаусы тано (тану) оставляют мошонку открытой, зато обрезанный пенис помещают в длинный (до 60 см.) футляр-калебас. Папуасы дани надевают на пенис длинный калебас - холим, который снимают только при мочеиспускании. Чтобы не повредить холим, мужчины дани вынуждены всегда спать на спине. Эти запреты соблюдаются очень строго.
Папуасы Западного Ириана(Индонезия)(pис. 6) в футлярах для пениса. Футляр не только прикрывает пенис, его форма и размеры обозначают статус владельца. В данном случае мужчина, стоящий слева, имеет более высокий статус
Папуасы о-ва Санта-Крус во время купания снимают набедренную повязку под водой. Маркизцы и самоанцы были шокированы той легкостью, с которой европейцы раздеваются при купании, особенно если пенис "не имеет шляпы". Некоторым племенам даже облегающие плавки этнографов кажутся неприличными.
Сходные правила существуют у американских индейцев. Некоторые индейцы Эквадора никогда не купаются голыми. У индейцев кулисеху, мальчику, вступившему в возраст созревания, сбривают волосы на лобке, а крайнюю плоть зажимают специальным зажимом или завязывают шнурком, чтобы непроизвольная эрекция не застигла его на людях. Индейцы бороро закрывают головку члена специальной манжеткой. Самое страшное унижение для мужчины яномамо - если кто-то увидит его открытую головку. Чтобы избежать такого позора, мужчины шаванте (каяпо) (Бразилия и Эквадор) даже мочатся, согнувшись.
У некоторых народов набедренная повязка или футляр считается почти что второй кожей. В 1930-х гг. индейцы команчи носили ее даже под европейскими штанами. Мужчины индейского племени паринтинтин (кавахим) считали белых мужчин бесстыжими, потому что те под штанами голые - точь в точь, как знаменитая английская гувернантка, которая по этой причине не решалась выходить на улицу.
Африканцы-зулусы закрывают член особым футляром, привязанным к обвязанной вокруг талии веревке. Прежде чем войти в реку, футляр снимают, но одновременно натягивают на головку крайнюю плоть. У ибо (Нигерия) и зулусов жена не должна никогда видеть член своего мужа, а он - ее вульву. Детям строго запрещено подглядывать за родителями. Обрезанные южноафриканцы, работающие на алмазных копях в Кимберли, при посещении врача старательно прикрывали головку члена рукой, необрезанные мужчины этого не делали. Мужчины африканских племен динка и ачоли (Восточный Судан) категорически отказывались показать гениталии врачу. Как сказал один ачоли, "во время танца можно показать свою мужественность, но горе тому, кто дотронется до члена другого мужчины!"
Материал, из которого изготовляют футляры для пениса, зависит от природных условий. Во внутренних районах Новой Гвинеи для этого употребляют высушенные и выдолбленные плоды, а в прибрежных - ракушки. Нечто подобное изображено на картине известного голландского художника Яна Госсарта "Нептун и Амфитрита" (1516 г).
 Рис. 8. Гравюра XVШ в., изображающая готтентота в специальном футляре для пениса |
Сходная одежда существует у многих народов Южной, Центральной и Западной Африки. Самая минимальная форма генитальной одежды, существовавшая у африканцев нгони до начала XIX в., - защепка для крайней плоти (prepuce clip) , c помощью которой необрезанные мужчины могли держать головку пениса прикрытой. После обрезания это было уже невозможно, приходилось создавать более сложные покрышки и футляры (впрочем, их нередко носили и необрезанные мужчины).
Футляры для пениса, не говоря уже о шапочках для головки, не обязательно имеют фаллическую форму. Для особых ритуалов делали особенно шикарные футляры. Например, король Свази в парадных случаях одевал футляр из слоновой кости, который блестел на солнце, ярко выделяясь на черной коже монарха. Знатные воины свази могли испросить у монарха разрешение на дорогой футляр из рога носорога.
Во многих первобытных обществах мальчиков специально учат контролировать эрекцию. Опрошенные Дюрром видные этнографы-полевики (Ян ван Вааль, Эванс-Причард, Лиенхард и др.), прожившие многие годы в обществе полуголых и вовсе раздетых туземцев, в один голос сказали, что им ни разу не довелось увидеть мужчину с эрекцией, даже во время ритуальных эротических танцев. То же пишет и Клод Леви-Стросс.
У "цивилизованных" народов упаковка мужских гениталий не менее разнообразна.
У ацтеков и близких к ним народов обязательной для всех мужчин базовой одеждой был Maxtlatl - обернутый вокруг бедер кусок ткани, пропущенный между ног и завязанный на талии, часто в виде большого узла на поясе. Иногда maxtlatl свисает спереди между ног, наподобие широкого галстука, а иногда больше похож на штаны.
В Древнем Египте мужчины чаще всего носили короткую юбку ( килт) или набедренную повязку, реже - передник.
Древние греки и римляне прикрывали наготу длинными льняными или шерстяными рубашками. В Греции они назывались хитонами, причем мужчины, начиная с классического периода, носили хитоны короткие, до колен, женщины - длинные, до ступней. Поверх хитона одевался плащ - гиматий, который у мужчин застегивался под правой рукой. В Риме хитону соответствовала туника, поверх которой мужчины набрасывали особое покрывало - тогу, расцветка которой зависела от социального статуса человека, или менее формальный плащ - паллий. Такая одежда полностью прикрывала и в то же время не стесняла свободно висящие гениталии. Однако она была не приспособлена для резких движений, воинских занятий, физических упражнений и т.д. Воинские доспехи и кольчуги по необходимости были более короткими, в этом случае гениталии легко могли открыться. Чтобы защитить их, снизу поддевали плотный кожаный передник.
Многие другие народы (кельты, германцы, скифы, сарматы и др.) предпочитали дополнять рубашку и кафтан, прикрывавшие верхнюю часть тела, специальной упаковкой для гениталий, которая получила название штанов.
Древнейшие штаны до колен, изготовленные из шкуры животных, представлены на рисунке каменного века в одной испанской пещере 10.000 лет тому назад. Кельты и германцы достоверно носили штаны уже в VI в. до н. э. Сначала это был просто кусок кожи или ткани, закрепленный между бедрами. В дальнейшем форма штанов усложнялась и совершенствовалась. Их длина, ширина и способы сочетания с рубашкой и кафтаном были разными у разных народов. Древние скифы и сарматы носили длинные рубашки и куртки и длинные штаны. У древних славян штаны были узкими и поддерживались ремешками на бедрах, а у кельтов и германцев, наоборот, очень широкими. Франки до V в. носили короткие штаны, но потом их удлинили. Эти вариации зависят как от практических моментов (климат, характер деятельности, тип вооружения, форма доспехов, длина верхней одежды), так и от моды.
Соответственно менялись и их названия. Общим первоисточником названия штанов или брюк в западно-европейских языках (немецкое die Bruch, английское breeches, французское braie или breches, голландское broek - произносится "брюк") является латинское слово bracae, восходящее к кельтскому корню. Поскольку сами римляне штанов не носили, латинское bracatus означало не только "носящий штаны", но и "иноземный", "чужой" и "изнеженный" ( все народы приписывали изнеженность чужеземцам).
Однозначный перевод всех этих слов с одного языка на другой зачастую невозможен, потому что одно и то же слово в одну эпоху обозначало нижнюю (исподнюю), а в другую - верхнюю одежду. Неоднократно менялось и соотношение штанов (одежда для бедер) и чулок (одежда для ног). Например, у древних англосаксов breech(es) (от слова breech - зад, ягодицы) были единой верхней одеждой типа рейтуз или колготок, закрывавшей не только бедра, но и ноги. После норманнского завоевания Англии в 1066 г. поверх них стали носить норманнскую тунику, тем самым штаны превратились в исподнюю одежду, вроде современных кальсон. Английское слово hose (рукав, кишка, футляр), которое обычно переводится как чулки или длинные носки, типа "гольфов", некогда обозначало также штаны в обтяжку, рейтузы. Первоначально их верхняя (набедренная) часть, которую с конца ХIV до начала ХVI в. называли breech(es), и нижняя (ножная) часть (hose) были единым целым. В ХVI в. верхнюю часть штанов отделяют от нижней цветом и даже материалом. Некоторое время (с конца ХVI в. до 1660 г.) слова breech(es) и hose были синонимами. Но после того, как они окончательно разделились, слово hose стало обозначать чулки, а breech(es) - короткие штаны ("бриджи"). Аналогичная эволюция произошла в немецком и французском языках.
Однако любые изменения в стиле мужской одежды всюду вызывали жаркие споры и оказывались в центре идеологической борьбы.
Категории "стыда" и "вины" употребляются не только в культурологии, но и в психологии. Однако обе они многозначны. Стыдом (shame) обычно называют эмоциональное состояние, возникающее в результате осознания индивидом
неправильности, "непристойности" своего внешнего вида или поведения. В основе чувства стыда лежит ориентация на мнение своего непосредственного, ближайшего окружения (" мне стыдно, что меня видят раздетым или не так одетым"). Чувство вины (guilt) кажется более глубоким, внутренним, предполагая индивидуальную ответственность не столько перед другими, сколько перед самим собой. Если меня нечаянно застали голым, я буду испытывать острое чувство стыда, но не вины. А вот если я кого-то обманул или хотел обмануть, я чувствую вину, даже если никто об этом поступке не знает. Иными словами, "стыд" и "вина" - это разные регулятивные механизмы культуры, соотношение которых определяется степенью автономии индивида от социума (см. Кон, 1979, 1984). Однако популярное 20-30 лет назад разделение человеческих обществ на "культуры стыда" (к ним относили античную Грецию и Японию) и "культуры вины" не выдержало эмпирической проверки.
Такая же неопределенность существует и в психологии развития. Одна теория полагает, что в сознании ребенка чувство стыда возникает раньше, чем сознание вины. Вторая утверждает прямо противоположное, а согласно третьей, которую разделяет известный американский психолог Майкл Льюис ( 1992), эти чувства возникают одновременно. Отчасти это зависит от того, какую именно эмоцию тот или иной психолог признает базовой, первичной.
В последнее время экспериментальные исследования стыда и вины дополнились еще одной категорией - смущения (embarrassment), его личностный эквивалент - стеснительность (Tangney et al, 1996). Если стыд и вина - реакции на серьезные личные неудачи и нарушение правил, причем это причиняет вред другим людям, то смущение - просто эмоциональный дискомфорт, возникающий в результате нарушения менее важных социальных условностей (например, формы одежды). Хотя эти нюансы психологически существенны - стыдится ли мужчина своей наготы или просто стесняется ее? - нам придется оставить их вне рассмотрения, ограничившись метафорами обыденного сознания.
Степень сексуальной стеснительности не совсем одинакова у мужчин и женщин. Женщины обычно избегают ( или им это запрещается ) появляться раздетыми в присутствии мужчин, им приписывается повышенная сексуальная стыдливость. Однако в исключительно женском обществе (например, в бане) представительницы слабого пола стесняются друг друга меньше, чем мужчины.
Мужская нормативная культура в этом вопросе противоречива. Хотя мужчинам предписывается скрывать свою наготу от женщин, стыдливость и стеснительность считаются "немужскими" качествами, особенно в отношениях с другими мужчинами.. В архаических мужских домах и союзах мужчины разного возрасти часто ходят нагишом, не стесняясь друг друга. Индейцы мехинаку (Бразилия) говорят, что "в мужском доме нет стыда". Это место, где мужчины чувствуют полную свободу, обнимаются, трогают, раскрашивают друг друга, шутливо хватают друг друга за гениталии и т.д. Чем больше времени мужчина проводит в мужском доме, с себе подобными, а не в семье или занимаясь сексом с женщинами в лесу, тем более он "настоящий мужчина" (Gregor, 1985).
У некоторых народов обнажение своих гениталий или позволение другому мужчине прикоснуться к ним служит жестом доверия или примирения после ссоры. Например, у австралийских аборигенов существовал обряд держания пениса. "Когда мужчина, подвергшийся операции подрезания пениса, появляется на чужой стоянке, он по очереди берет за руку каждого из мужчин этого лагеря и прикладывает к его ладони свой пенис - жест, выражающий дружеские чувства. Этот обряд совершают также во время разрешения конфликтов". Значительная свобода и раскованность существуют в мужской бане и в добровольных мужских сообществах, где мужчины могут расслабиться.
Но даже самое теплое мужское сообщество отличается соревновательностью, которая часто выражается в сексуальных терминах - кто кого? Неуверенность в себе порождает у мужчины напряженную потребность в гипертрофированных признаках маскулинности и желание увидеть чужую наготу, не показывая своей.
Двойственное отношение к наготе, сочетающее элементы сексуального дисплея с повышенной стеснительностью, особенно характерно для мальчиков-подростков. До начала полового созревания мальчики обычно не стесняются друг друга, купаются голышом и т.д. Затем картина меняется. Эскимосы называют возраст полового созревания (15-16 лет): "он (она) начинает стыдиться"; ни девочки, ни мальчики этого возраста уже не показываются дома без коротких штанов, кое-где даже спят одетыми. У описанных Малиновским тробриандеров, самый "стыдливый" возраст - 14 -18 лет; хотя мальчики и девочки купаются за деревней совместно, они не бывают при этом голыми или, как минимум, прикрывают гениталии рукой. В финских саунах многие подростки, особенно мальчики, предпочитают оставаться в плавках или трусах. В просуществовавшей почти 40 лет экспериментальной ультрапрогрессивной английской школе А.С. Нила "Саммерхилл", где практически не было запретов на наготу, маленькие, до 9 лет, девочки охотно загорали и купались голышом, тогда как мальчики даже в жару предпочитали оставаться в плавках. В знаменитой немецкой школе "нагих танцев" Адольфа Коха (1920-е годы) 10-14 -летние девочки танцевали нагими, а мальчики - исключительно в трусах. На петербургских нудистских пляжах, посещение которых вместе с детьми поощряется, по наблюдениям Л. Ипатовой, мальчиков 14 -18 лет практически не бывает, они стесняются своих эрекций.
В то же время в мальчишеских сообществах часто присутствует элемент генитального дисплея, вроде соревнований по "писанью", упоминаемых в "Занавешенных картинках" Михаила Кузмина:
Вот команда: враз мочиться;
Все товарищи в кружок!
У кого сильней струится
И упруже хоботок.
Позже соревнования по писанью нередко сменяются соревнованиями по мастурбации. В этих мальчишеских соревнованиях присутствуют типично мужские мотивы соревновательности и достижения. Соревнования по писанью иногда бывают и у девочек, но гораздо реже.
Оставшись без надзора взрослых, мальчики охотно осматривают друг друга. Известный французский писатель Марсель Эме пишет о жизни крестьянских мальчиков начала XX в.: "По окончании занятий в школе они собирались вместе, меряли травинками свои пенисы или же, захватив врасплох между двумя изгородями какую-нибудь девчонку, заставляли ее заголяться. Все это предрасполагало к комментариям, которые и лились, как из фонтана, один похабнее другого".
Сходные неформальные ритуалы известны и в русской деревне: "Мальчиков вопрос о том, могут ли они причислять себя к подросткам, начинает занимать лет с двенадцати. Чтобы определенно ответить на этот вопрос и утвердить свой новый статус в мальчишеском обществе, стайка купающихся ребят становится в кружок и начинает осматривать свои половые члены. Признаком повзросления считается желтоватого цвета полоска, поднимающаяся по нижней поверхности члена от "яблок Адама" до кончика крайней плоти (во взрослом состоянии она исчезает). Дополнительными свидетельствами повзросления мальчики считают набухание грудных мускулов и обозначившиеся "колечки" вокруг полей грудных сосков. По мальчишеским понятиям, именно в районе грудных мускулов, а не в "я6локах Адама", начинается созревание мужского семени, что и приводит якобы к их набуханию".
В городской среде запретов на наготу больше. Мальчики могут разглядеть друг друга лишь украдкой, на врачебных осмотрах и в раздевалках. Тем важнее оказывается это событие. Вот как описывал его А.И. Куприн в романе "Юнкера":
"Кадеты быстро разделись донага и босиком подходили по очереди к доктору... Такой подробный осмотр производился обыкновенно в корпусе по четыре раза в год, и всегда он бывал для Александрова чем-то вроде беспечной и невинной забавы, тем более что при нем всегда бывало испытание силы на разных силомерах - нечто вроде соперничества или состязания. Но почему теперь такими грубыми и такими отвратительными казались ему прикосновения фельдшера к тайнам его тела?
И еще другое: один за другим проходили мимо него нагишом давным-давно знакомые и привычные товарищи. С ними вместе сто раз мылся он в корпусной бане и купался в Москве-реке во время летних Коломенских лагерей. Боролись, плавали наперегонки, хвастались друг перед другом величиной и упругостью мускулов, но самое тело было только незаметной оболочкой, одинаковой у всех и ничуть не интересною.
И вот теперь Александров с недоумением заметил, чего он раньше не видел или на что почему-то не обращал внимания. Странными показались ему тела товарищей без одежды. Почти у всех из-под мышек росли и торчали наружу пучки черных и рыжих волос. У иных груди и ноги были покрыты мягкой шерстью. Это было внезапно и диковинно".
Для некоторых мальчиков такое сравнение мучительно. Мальчики, отстающие в половом развитии, с завистью смотрят на более маскулинных сверстников. "Все, что было во мне от здорового зверя, прибавляло мне уверенности,- говорит юный герой романа Джона Апдайка "Кентавр".- Мне нравились появившиеся наконец волосы. Темно-рыжие, упругие, как пружинки, слишком редкие, чтобы образовать кустик, они курчавились в лимонно-желтом холоде. Пока их не было, меня грызла досада: я чувствовал себя беззащитным в раздевалке, когда... видел, что мои одноклассники уже надели меховые доспехи".
Бывает и наоборот. Однажды на турбазе, где отдыхала команда подростков из какого-то спортобщества, я обратил внимание на щуплого пятиклассника, который мылся в душе, не снимая плавок. "Ты чего-то стесняешься?" - спросил я. - "У меня там растут волосы".- "Это же вполне нормально, ты видишь то же самое у других ребят".- "Да, но они большие, а я маленький".
У некоторых мужчин генитальная тревога и стеснительность остаются на всю жизнь. Это проявляется, в частности, в трудностях при мочеиспускании в присутствии чужих людей. В психиатрии есть даже особый диагноз для этого явления ( avoidant paruresis), которое в просторечии называется "застенчивый мочевой пузырь" или "стеснительность при писании" (pee-shy, shy-bladder, bashful bladder). По данным The International Paruresis Association , этим синдромом страдают 7% людей, среди которых есть мужчины и женщины разного возраста. Существует даже вебсайт http://www.paruresis.com.
Главная проблема этих людей в том, что они не могут мочиться в присутствии посторонних людей или им крайне трудно это делать. Поэтому они избегают общественных туалетов или пользуются вместо писсуаров кабинками. Хотя эта проблема не является исключительно мужской, среди мужчин она весьма распространена. Как сказал когда-то один знаменитый американский уролог, главное, что мешает мужчине писать - это другой мужчина. Поскольку говорить об этом мужчины стесняются (стеснительность считается "немужским" свойством), это создает серьезные психологические трудности.
Существует даже неписаное "правило третьего писсуара": при наличии в общественном туалете свободных мест, мужчина избегает становиться рядом с другим, выбирая место через писсуар.
Лет двадцать тому назад в Journal of Personality and Social Psychology было опубликовано занятное исследование (к сожалению, я не помню фамилий авторов и вряд ли сумею найти эту статью). Исходя из известных урологических фактов, - если мужчина испытывает тревогу, это вызывает у него трудности с мочеиспусканием, ему труднее начать мочиться и иногда он вынужден заканчивать, не сумев опорожнить мочевой пузырь, - авторы хотели экспериментально проверить, как действует в подобной ситуации появление соседа. Опыт состоял в том, что экспериментатор прятался в кабинке, а когда в туалет заходил очередной посетитель, рядом с ним пристраивался помощник исследователя. Реакцию (скорость начала и продолжительность мочеиспускания) "испытуемого" сначала пытались определить по звуку падающей мочи, но звукозаписывающая техника оказалась несовершенной, пришлось в "экспериментальной" кабине поставить специальный перископ, позволявший дополнить звуковые впечатления визуальными. Гипотеза, что вынужденное соседство действительно вызывает у мужчин тревогу и нарушает процесс мочеиспускания, подтвердилась, но статья подверглась критике по этическим соображениям, за нарушение приватности ( "испытуемых" не предупредили, что за ними наблюдают, но в этом случае они вообще не смогли бы мочиться) и, насколько я знаю, больше таких опытов никто не ставил.
Впрочем, застенчивый мочевой пузырь - явление далеко не всеобщее. Каждый, кто бывал в подростковых лагерях, знает, что некоторые мальчики настолько стадны, что и в туалет ходят исключительно группами.
Другой пример повышенной чувствительности к взгляду - возражения американских военных против допуска в армию геев. Хотя никто не опасался, что один или два гея изнасилуют или "соблазнят" всю роту, присутствие геев воспринимается некоторыми мужчинами как психологическая проблема. Вынужденная телесная близость, отсутствие приватности, включая коллективное, по команде, выполнение естественных потребностей, создает психологическую напряженность, но одновременно сплачивает мужчин. По замечанию Сергея Мирного, "коллективное "мочение" как мало что еще способствует "боевому слаживанию подразделения" (это военный термин), сидение на очке в коллективе себе подобных воспитывает крепость характера, устойчивость психики и - это я без шуток! прочувствовал на собственном опыте - чувство слияния с массой - и я, так сказать, "этой силы частица". Командир, делающий "это" вместе с солдатами, не только не теряет лица, но становится к ним психологически ближе.
Молчаливое предположение, что "нормальные" мужчины в этой ситуации не смотрят друг на друга, они просто заняты общим важным делом, фактически неверно. Однако гетеросексуальный взгляд "программирует" мужчину в привычном для него направлении, тогда как гомоэротический взгляд пробуждает в нем нечто новое, тревожное и неприятное. "Натуральные" мужчины боятся гомоэротического взгляда -"Сержант, рядовой Джонс опять на меня смотрит!" - потому что он делает их объектом чужого сексуального желания, тогда как мужчине "положено" быть только его субъектом. Кроме того, мужчины опасаются непредсказуемости собственной реакции: а вдруг в ответ на его взгляд у меня "встанет", и тогда все подумают, что я сам "такой"?
Важнейший источник для изучения эволюции телесного канона и стереотипов маскулинности и фемининности - история искусства. Но искусствоведческая литература по истории человеческого тела почти вся посвящена женщинам. В европейском изобразительном искусстве, за исключением античности, обнаженное женское тело изображалось значительно чаще мужского. Почему?
Почти на всем протяжении истории человечества создателями и потребителями искусства были преимущественно и даже исключительно мужчины, которых женское тело интересовало и возбуждало значительно больше, чем мужское. Но дело не столько в свойствах мужской сексуальности, сколько в отношениях власти.
Как бы ни варьировались религиозно-философские метафоры маскулинности и фемининности, оппозиция мужского и женского строится по одним и тем же осям: субъект-объект, сила-слабость, активность-пассивность, жесткость - мягкость. Главный принцип гегемонной маскулинности, что мужчина не должен ни в чем походить на женщину и обязан всегда и везде оставаться субъектом, хозяином положения - распространяется и на репрезентацию мужского тела, которое всегда должно находиться в движении, пассивная, расслабленная поза, делает мужчину уязвимым и женственным. "Женской красоте и деликатности соответствуют мужские конструкции власти: мужчина создается своими деяниями, а женщина - своими свойствами".
В европейской живописи нового времени женщина обычно более или менее пассивно позирует, открывая свою дразнящую наготу оценивающему взгляду художника и потенциального зрителя и заказчика-мужчины. Женская нагота - знак социальной подчиненности. Даже в откровенно сексуальных, порнографических сценах женщина не столько реализует свои собственные желания, сколько возбуждает и обслуживает мужское воображение.
Иными словами, обнаженное женское тело - законный объект мужского взгляда, тогда как привилегия мужчины - "смотрение". "Это можно упростить, сказав: мужчины действуют, женщины являются. Мужчины смотрят на женщин. Женщины наблюдают себя, в то время как на них смотрят. Это определяет не только большую часть отношений между мужчинами и женщинами, но также отношение женщин к самим себе".
Феминистская критика убедительно показала, что мужское любование женской красотой освящает и закрепляет господство мужчины над женщиной. Художник рисует обнаженную женщину, потому что ему нравится на нее смотреть. После этого он вкладывает ей в руки зеркало и называет картину "Тщеславие". Тем самым он одновременно а) удовлетворяет и оправдывает свое желание и б) морально осуждает позирующую ему женщину за ее нарциссизм.
А где же мужчины? Как они представляли и изображали свое собственное тело?
 |
|