Меняющиеся мужчины в изменяющемся мире

"Кризис маскулинности" и мужские движения

Начиная с 1970-х годов, сначала на Западе, а затем и в СССР стали много говорить и писать о том, что традиционный мужской стиль жизни, а, возможно, и сами психологические свойства мужчины не соответствуют современным социальным условиям и что мужчинам приходится платить за свое господствующее положение слишком большую цену. Однако причины этого "кризиса маскулинности" и возможные пути его преодоления трактуются по-разному и даже противоположно.

Одни авторы усматривают проблему в том, что мужчины как гендерный класс или социальная группа отстают от требований времени, их установки, деятельность и особенно групповое самосознание, представления о том, каким может и должен быть мужчина, не соответствуют изменившимся социальным условиям и подлежат радикальному изменению и перестройке. То есть мужчины должны смотреть и двигаться вперед.

Другие авторы, наоборот, видят в социальных процессах, расшатывающих мужскую гегемонию, угрозу вековечным "естественным" устоям человеческой цивилизации и призывают мужчин как традиционных защитников стабильности и порядка положить конец этой деградации и вернуть общество назад, в спокойное и надежное прошлое.

Сами по себе эти споры не уникальны. Поскольку мужчины были господствующей силой общества, по крайней мере – его публичной сферы, нормативный канон маскулинности и образ "настоящего мужчины", как и все прочие фундаментальные ценности – "настоящая дружба", "вечная любовь" и т.п., всегда идеализировались и проецировались в прошлое.

В периоды быстрых исторических перемен, когда прежние формы гендерных отношений власти становились неадекватными, эти ностальгические чувства становились особенно сильными, идеологи начинали писать о феминизации мужчин и исчезновении "настоящей мужественности". Философы и писатели классической Греции восхищались мужеством героев гомеровской эпохи. Римляне времен Империи скорбели об утрате добродетелей республиканского Рима. Англичане эпохи Реставрации и французы периода Регентства сетовали на упадок мужской доблести раннего средневековья. Немцы начала XX века умилялись мужской дружбе эпохи романтизма и средневековым мужским союзам.

В последней трети XX века исторический кризис привычного гендерного порядка стал вызывать растущую озабоченность и недовольство как мужчин, так и женщин. Если в XIX в. в европейском общественном сознании появился так называемый женский вопрос, то теперь можно говорить о появлении особого "мужского вопроса".

Появление организованного и идеологически оформленного женского движения воспринимается мужчинами одновременно как угроза, интеллектуальный вызов и пример для подражания, порождая потребность защищать свои собственные групповые интересы. Но каковы эти интересы и от кого их нужно защищать? Состоит ли проблема в том, что женщины присваивают традиционные мужские социальные привилегии? Или в том, что они становятся похожими на мужчин и начинают успешно конкурировать с ними? Или в том, что сами мужчины потеряли или боятся потерять какие-то ценные качества? Или что мужчинам стало тесно и неуютно в привычной исторической коже? Формулировка вопроса во многом предопределяет варианты ответа.

По словам американского социолога Майкла Месснера¹, существуют три специфических фактора мужской общественной жизни.

Во-первых, мужчины как группа пользуются институциональными привилегиями за счет женщин как группы.

Во-вторых, за узкие определения маскулинности, обещающие им высокий статус и привилегии, мужчины расплачиваются поверхностными межличностными отношениями, плохим здоровьем и преждевременной смертью.

В-третьих, неравенство в распределении плодов патриархата распространяется не только на женщин, но и на мужчин: гегемонистская маскулинность белых гетеросексуальных мужчин среднего и высшего класса конструируется в противовес не только фемининностям, но и подчиненным (расовым, сексуальным и классовым) маскулинностям.

Осознание взаимосвязи этих факторов пришло не сразу. Первое "Мужское освободительное движение" (The Men’s Liberation) зародилось в США в 1970 г. в русле либеральной идеологии. Его организационным центром в 1970-80-х годах была "Национальная Организация для меняющихся мужчин", которую в 1991 г. сменила "Национальная организация мужчин против сексизма" (The National Organization for Men Against Sexism - NOMAS).

Главный источник всех мужских проблем и трудностей идеологи движения усматривали в ограниченности мужской половой роли и соответствующей ей психологии, доказывая, что от сексистских стереотипов страдают не только женщины, но и сами мужчины. : "Мужское освобождение, - писал в 1970 г. Джек Сойер, - стремится помочь разрушить полоролевые стереотипы, рассматривающие "мужское бытие" и "женское бытие" как статусы, которые должны быть достигнуты с помощью соответствующего поведения… Мужчины не могут ни свободно играть, ни свободно плакать, ни быть нежными, ни проявлять слабость, потому что эти свойства "фемининные, а не "маскулинные". Более полное понятие о человеке признает всех мужчин и женщины потенциально сильными и слабыми, активными и пассивными, эти человеческие свойства не принадлежат исключительно одному полу".

Авторы мужских бестселлеров 1970-х годов Уоррен Фаррелл, Марк Фейген Фасто, Роберт Брэннон и другие доказывали, что для устранения мужских трудностей необходимо прежде всего изменить социализацию мальчиков, образно говоря - позволить им плакать (они еще не знали, что плачущий большевик Рыжков все равно останется большевиком).

Поскольку большинство этих людей были психологами и выходцами из среднего класса, социальная структура и связанное с ней гендерное неравенство и особенно неравенство в положении разных категорий мужчин оставалось в тени, а призывы к "изменению маскулинности" сводились к аргументации в пользу более широкого выбора стилей жизни, расширения круга приемлемых эмоциональных проявлений и возможностей большей самоактуализация для мужчин. Исключением был социальный психолог Джозеф Плек, который связывал мужские психологические качества с борьбой за власть и ее удержание.

Акцент на индивидуальных качествах, а не на социальной стратификации и гендерном порядке, означал отрицание или недооценку реальных мужских привилегий и сведение всей проблемы к такому воспитанию, которое позволило бы мужчинам гармоничнее сочетать в себе инструментальные и экспрессивные роли, как они были описаны Талкоттом Парсонсом.

Тем не менее это было демократическое движение. В официальной декларации NOMAS (1991) подчеркивается, что "мужчины могут жить более счастливой и полноценной жизнью, бросив вызов старомодным правилам маскулинности, предполагающим принцип мужского верховенства". Три главных принципа организации - положительное отношение к мужчинам, поддержка феминистского движения и защита прав геев.

"Традиционная маскулинность включает много положительных черт, которыми мы гордимся и в которых черпаем силу, но она содержит также качества, которые ограничивают нас и причиняют нам вред. Мы всячески поддерживаем мужчин, борющихся с проблемами традиционной маскулинности. Как организация для меняющихся мужчин, мы заботимся о мужчинах и особенно озабочены мужскими проблемами, также как и трудными вопросами, с которыми сталкивается большинство мужчин" ².

Социальное освобождение и самоизменение мужчин возможны только совместно с женщинами. Гендерная стратификация - это система мужского верховенства, когда мужчины как группа угнетают женщин; изнасилование и другие формы сексуального насилия - лишь крайние формы выражения этого угнетения. Речь идет не просто о защите мужчин, а о борьбе против социального неравенства и гендерных привилегий во всех сферах жизни, включая сексуальность. Совершенно закономерно, что это движение тесно связано с феминизмом, его идеологи и активисты называют себя феминистами или профеминистами. Ключевыми фигурами этого течения стали социологи Майкл Киммел (США) и Роберт Коннелл (Австралия)

Особую разновидность его, скорее интеллекутальную, чем политическую, образует социалистический мужской феминизм, находящийся под сильным влияние марксистского структурализма. В отличие от либерального мужского феминизма, концентрирующего внимание преимущественно на психологических и особенно психосексуальных трудностям мужского бытия, эта группа придает больше значения классовому неравенству, политическим институтам и отношениям власти.

Однако политика, пафос которой направлен на отмену привилегированного положения мужчин, не может мобилизовать под свои знамена широкие мужские массы. Хотя идеи "мужского освобождения" получили довольно широкое распространение в США, Англии и особенно в Австралии, серьезной политической силой это движение не стало. Мужские организации этого типа многочисленны, но малочисленны, представлены в них преимущественно мужчины среднего класса с университетским образованием и леволиберальными взглядами.

По своему характеру, это, как правило, "мягкие" мужчины, чей телесный и психический облик порой не отвечает стереотипному образу "настоящего мужчины" - сильного и агрессивного мачо. Мнение, что это преимущественно геи, не соответствует истине (геи и бисексуалы составляют по разным подсчетам от 10 до 30% ). Однако интерес к мужским проблемам часто стимулируется личными трудностями (отсутствие отца, непопулярность среди мальчиков в классе, неудачный брак, трудности отцовства и т.п.) Для многих из этих мужчин общественно-политическая деятельность психологически компенсаторна.

Среди обычных мужчин интерес к проблемам маскулинности невысок. В некоторых университетах США уже больше десяти лет преподается курс "Мужчины и маскулинность". Казалось бы, он должен интересовать юношей. Но 80 - 90% его слушателей - женщины, а среди немногих мужчин преобладают представители этнических и / или сексуальных меньшинств. Причина этого не в том, что молодые мужчины не имеют проблем (книги на эти темы хорошо раскупаются), а в том, что они стесняются признаться в этом.

Значительно более массовыми являются правые, консервативно-охранительные мужские движения, направленные на сохранение и возрождение ускользающих мужских привилегий. В противоположность либералам и феминистам, идеологи американского "Движения за права мужчин" (The Men’s Rights Movement) Уоррен Фаррел, Херб Голдберг и другие, видят главную опасность для мужчин в феминизме и растущем влиянии женщин.

Сначала Фаррел был одним из самых рьяных защитников "мужского освобождения", но затем резко изменил позицию По его мнению, "сексизм" и "мужское господство" - не более, чем мифы, придуманные агрессивными женщинами в целях унижения и дискриминации мужчин. Никакой "мужской власти" в США не существует. "Иметь власть - не значит зарабатывать деньги, чтобы их тратил кто-то другой, и раньше умереть, чтобы другие получили от этого выгоду"³. И на работе и в семье современные мужчины угнетены больше, чем женщины, которым всюду даются преимущества. Под видом борьбы против сексуального приставания и насилия женщины блокируют мужскую сексуальность, в семье американские мужчины бессильны, при разводе отцы теряют право на собственных детей и т.д. Спасти мужчин может только организованная самозащита, чем и занимаются многочисленные союзы и ассоциации - "Коалиция для свободных мужчин", "Национальный конгресс для мужчин", "Мужские права" и т.п Особенно популярна среди мужчин идея защиты прав отцов вообще и одиноких отцов в особенности.

Важную роль в обосновании и возрождении идеи сильной маскулинности играет протестантский фундаментализм. Еще в начале XX в. в США и Англии получили распространение принципы "мускулистого христианства", стремящегося спасти заблудшие мужские души от губительной для них феминизации и изображающего Христа не мягким и нежным, а сильным и мускулистым.. На волне неоконсерватизма 1980-х годов эта идеология получила новые стимулы.

Возникшее в начале 1990-х годов по инициативе бывшего футбольного тренера Колорадского университета Билла МакАртни движение "Верных слову" (Promise Keepers) воинственно выступает против "феминизации" и "гомосексуализации" общества. Мужскую агрессивность, которую либеральные теоретики хотели бы искоренить, "Верные слову" считают естественной и неизбежной, все дело в том, как и куда ее направить. В их идеологии нет явной мизогинии, но они утверждают, что коль скоро именно мужчина создан по образу и подобию Бога, он тем самым раз и навсегда поставлен выше женщины. Принцип женского равноправия подрывает традиционные семейные ценности и дезорганизует общество. Мужчина всюду и везде должен быть главой, ведущим, его сущность и призвание – быть ответственным лидером.

Сторонники этого массового движения осуждают пьянство, наркоманию и сексуальное насилие, призывают мужчин "вернуться домой", быть верными мужьями, способными работниками и надежными кормильцами, заботливыми отцами и "христианскими джентльменами": "Держи свое слово, данное жене и детям, будь человеком слова!" .

Защитой семейных ценностей это консервативное движение привлекает к себе симпатии не только мужчин, но и многих женщин. В его первом митинге в 1990 г участвовали лишь 72 человека, а в 1995 г. его приверженцами считали себя уже свыше 600 тысяч мужчин в 13 городах США! Однако главный лозунг движения – полный назад! - совершенно утопичен.

Следует иметь в виду, что политико-идеологические позиции некоторых мужских движений неоднозначны, их не всегда можно разделить на "правых" и "левых". Особенно сложно в этом плане зародившееся в 1980-х годах так называемое мифопоэтическое движение. Оно началось с того, что многие, преимущественно белые, гетеросексуальные и хорошо образованные американцы среднего класса стали посещать собрания и лекции, где обсуждались мужские проблемы. Эти собрания и митинги не только позволяли мужчинам общаться с другом, но и имели психотерапевтическую ценность, давая людям возможность выговориться, преодолеть привычную скованность и обменяться опытом по преодолению типичных мужских трудностей.

Своеобразным манифестом этих мужчин стала разошедшаяся огромным тиражом (свыше 500 тысяч экземпляров в твердой обложке) книга поэта Роберта Блая "Железный Джон" (1990)⁴.

По мнению Блая и его единомышленников, главная задача современности - направить мужчин на путь духовного поиска, чтобы помочь им восстановить утерянные ими базовые мужские ценности. Во всех древних обществах существовали особые ритуалы и инициации, посредством которых взрослые мужчины помогали мальчикам-подросткам утвердиться в их глубинной, естественной маскулинности. Городское индустриальное общество разорвало связи между разными поколениями мужчин, заменив их отчужденными, соревновательными, бюрократическими отношениями, и тем самым оторвало мужчин друг от друга и от их собственной мужской сущности. (Сходные идеи развивали некоторые немецкие мыслители в начале XX века). Место здоровых мужских ритуалов занимает, с одной стороны, разрушительная, агрессивная гипермаскулинность уличных шаек, а с другой - размягчающая и убивающая мужской потенциал женственность.

Блай и его последователи красочно описывают эмоциональную бедность и ущербность современных мужских взаимоотношений, будь то отношения сыновей с отцами или отношения между мужчинами на работе и в быту, и мечтают восстановить традиции древнего мужского братства и межпоколенного наставничества. Многие их этих людей политически не реакционны, но для них характерны иррационализм и антиинтеллектуализм, а их положительный идеал "нового мужчины" весьма расплывчат.

Говоря о реально существующих и всем знакомых вещах, мифопоэтическая идеология обладает большой эмоциональной притягательностью. Однако она произвольно истолковывает данные мифологии и антропологии, не видит конкретных социальных причин описываемых ею процессов, рассуждает о мужчинах вообще, как о едином типе, и абсолютизирует различия между мужчинами и женщинами. Ее главная философская база – полумистическое учение К.Г. Юнга, в частности, разграничение мужского духа (анимус) и женской души (анима).

При всех своих различиях, мужские движения не представляют реальной и организованной политической силы. В спорах о кризисе маскулинности больше эмоций и идеологии, чем спокойной рефлексии. Социально активные мужчины находят себе другие каналы самореализации, а остальным эти вопросы безразличны. Тем более, что прикладные аспекты темы - мужское здоровье, сексуальность, педагогика отцовства и т.п. - широко освещаются в коммерческих изданиях и средствах массовой информации.

Тем не менее мужские движения способствовали вычленению ряда специфических мужских проблем и уточнению категориального аппарата гендерных исследований.

Информационная медицинская сеть НЕВРОНЕТ